Письмо христианам Рима апостола Павла. Комментарий

Вместо этого отдайте себя – умерших и обретших жизнь – Богу и все свое существо Богу как орудие добра – Апостол применяет частый риторический прием: сначала он высказывает мысль в форме отрицательного повеления, а затем – положительного. Призыв отдать себя Богу означает призыв принять твердое решение. У. Баркли очень верно говорит о том, что «как Бог, так и грех ищут среди людей орудия для осуществления своих намерений. Бог не может действовать без людей. Если Бог хочет сказать слово, Ему нужен человек, который бы сказал это слово. Если Он хочет ободрить человека и побудить его к действию, Ему нужен другой человек, который подвигнет его на это. Так же обстоит дело и с грехом. Человека нужно сперва побудить к греху. Грех тоже ищет людей, совращающих своими словами или поведением других людей к греху. Павел как бы говорит: “В этом мире идет вечная борьба между грехом и Богом; выбирай, на чьей ты стороне”. Мы стоим перед колоссальной альтернативой: стать орудием в руках Бога или в руках греха»[79]. Орудие добра – Как и в первой половине стиха, орудие может означать оружие, и тогда Павел понимает жизнь христианина как сражение вместе с Богом против зла; он словно воин на стороне добра. Но дальше апостол будет говорить о нашем «рабстве» у Бога. Добро здесь также персонифицировано.

Ст. 14 – Пусть не правит вами больше грех – Начало стиха очень похоже на ст. 12, только слово «царствует» заменено синонимом «правит». Пусть не правит – дословно: «не будет править» (глагол в будущем времени). Есть толкователи, которые видят здесь обещание, что грех больше не будет господином, потому что у христиан уже есть другой Господин – Господь, и считают, что следует переводить: «Грех вами больше не будет править». Но будущее время может употребляться и в качестве повелительного наклонения или иметь модальное значение (таково, например, понимание синодального переводчика: «не должен господствовать»).

Потому что вы не во власти Закона, а во власти Божьей доброты – Христианская жизнь определяется уже не приверженностью к Закону, но безграничной и незаслуженной добротой Бога (благодатью). «Это не предполагает, что мы можем делать, что хотим. Наоборот, мы свободны от греха, а не от способности грешить»[80]. О Законе уже говорилось в 4.14-15 и 5.20 (см. комментарий). Жить во власти Закона – это характеристика всей эпохи Адама. Павел же подчеркивает, что благодаря дару Бога новая эпоха, эпоха Христа, ворвалась в старый мир, что дает возможность жить по-новому, освободившись от тисков греха. Прекрасный комментарий на этот стих содержится в другом, вероятно, самом раннем письме Павла: «Если вас направляет Дух, Закон над вами не имеет власти» (Гал 5.18).

Ст. 15 – Так что же? Будем грешить, раз над нами теперь не Закон, а Божья доброта? – Снова риторический вопрос, содержание которого, с одной стороны, повторяет ст. 1, а с другой – ст. 14. Если в ст. 12-14 Павел употреблял форму 2-го лица множественного числа, здесь он возвращается к 1-му лицу, стремясь избежать впечатления, что вопрос обращен только к адресатам. «У людей определенного образа мыслей такая теория свободной благодати всегда может вызвать искушение сказать: “Если прощение так просто и столь неизбежно, как это тут утверждается, если единственное желание Бога заключается в том, чтобы простить людей, и если Его милосердие настолько велико, что покрывает любое пятно и всякий позор, – то стоит ли вообще заботиться о грехе? Почему бы не поступать так, как нам захочется? В конечном счете все будет одинаково...»[81] Ни в коем случае! – см. ком-мент. на 6.2.

Ст. 16а – Разве вы не знаете, что если вы отдали себя кому-либо в рабство, то вы действительно стали рабами того, кому повинуетесь? – Павел отвечает риторическим вопросом, впрочем, он уверен, что его читатели сами прекрасно знают ответ. Чтобы понять смысл этих слов, нужно знать, что в древнем мире добровольная отдача себя в рабство не была редкостью. Обедневшие люди иногда так поступали, потому что рабу в некоторых отношениях жилось легче, чем свободному. У раба не было личной свободы, но его владелец обеспечивал его пищей, одеждой и кровом, в то время как свободный человек мог умереть с голоду. Не всем рабам жилось невыносимо тяжко, были даже такие, кто умудрялся разбогатеть и выкупить себя на свободу или же покупал раба, который трудился вместо него (такие рабы по латыни назывались викариями)[82]. Смысл фразы предельно ясен: если ты раб, ты уже не принадлежишь себе, а повинуешься своему господину.