Письмо Россетти

Она сделала все, как велела Ла Селестия, но желаемого результата не достигла. Алессандра с досадой смотрела на посла. Снотворное подействовало на него быстрее, чем она ожидала, а потому времени затащить его в постель у нее не оказалось. Они ужинали в его частных посольских апартаментах; не успев доесть бифштекс, маркиз Бедмар отключился. Так и остался сидеть в кресле у обеденного стола, что был накрыт у него в кабинете, лицом к письменному столу и заветному сундучку, где хранилась книга с кодами. Алессандра сидела напротив и уже довольно долго прислушивалась к ровному его дыханию, но страх словно пригвоздил ее к креслу. Что, если он вдруг проснется? Она содрогнулась, вспомнив, что сделает маркиз, если застигнет ее шарящей в письменном столе. Потом вспомнила предупреждение Ла Селестии: если не добудешь книгу, тебя причислят к участникам заговора. Повесят вместе с испанцами. Она представила, как шею ее обхватывает петля из толстой грубой веревки, потом веревка затягивается все туже и туже, она беспомощно ловит ртом воздух, задыхается… Вспомнились страшные рассказы о повешении, о том, что для жертвы считается счастьем, если от рывка веревки сразу сломается шейный позвонок и смерть наступит немедленно. Гораздо хуже медленное, мучительное удушение. Она представила себя в петле. О, что за жуткое и жалкое зрелище – пурпурное лицо, вывалившийся язык, ноги дергаются, как у марионетки. И сколь не покажется странным, это видение побудило ее приступить к делу. Действие снотворного не бесконечно. Надо спешить.

Она взяла подсвечник, подошла к письменному столу и в свете свечи осмотрела его. Старинное замысловатое сооружение, около дюжины маленьких ящичков в верхней частив форме резной надстройки, и один большой выдвижной – в нижней части из отполированного дерева. Алессандра решила начать именно с него, но ничего интересного не обнаружила, там лежали только листы писчей бумаги да несколько недавно заточенных перьев. И в маленьких ящичках тоже хранились письменные принадлежности: чернила, воск, порошок, которым присыпали только что написанное, чтобы чернила быстрее высохли. И вот наконец в глубине одного из ящиков блеснуло что-то металлическое. То был маленький медный ключ, и он идеально подошел для замочной скважины сундука.

Она осторожно вынула из него книгу. Совсем небольшая, размером чуть больше ее ладони, переплетена в сафьяновую кожу красивого винного цвета. Изредка косясь на храпящего маркиза, Алессандра стала переворачивать страницы. Книга была написана по-латыни, но смысла в предложениях и фразах ей уловить никак не удавалось, они были составлены из разрозненных слов. Имелись здесь и отдельные предложения, и даже цитаты. Некоторые из них были ей знакомы – из Цицерона, Вергилия, Сенеки. “Inhumanitas omni aetate molesta est” – прочитала Алессандра. “Негуманность вредна в каждом возрасте”. “Nullum magnum ingenium sine mixtura dementiae fuit”. “Нет и быть не может большого таланта без примеси безумия”. Что все это означает? Как маркиз использовал эту книгу для кодирования своих сообщений? Непонятно…

Тут вдруг раздался стук в дверь, и Алессандра вздрогнула. Выронила из рук книгу, наклонилась, как ей показалось, страшно долго шарила в полутьме по полу, потом нашла, подняла, быстро сунула в бархатную сумочку, с которой пришла этим вечером в посольство. Положила сумочку в кресло и накрыла шалью.

И лишь после этого подошла к двери и приоткрыла ее на маленькую щелочку. Перед ней стоял Паскаль, слуга Бедмара.

– Прибыл посланник, спрашивает господина маркиза.

– Но маркиз спит.

– Он настаивает, говорит, дело срочное…

– Он просил не беспокоить.

– Но это срочно… – донесся откуда-то из темноты знакомый голос.

К Паскалю подошел Антонио, резко отодвинул его рукой, слуга метнулся назад и скрылся в темноте коридора. Антонио распахнул дверь и вошел, вместе с ним в кабинет ворвался прохладный и сырой воздух Большого канала, а также запахи придорожной таверны, лошадей, постели, сделанной из соломы. Но под всем этим угадывался и запах его собственного тела – острый и сладковатый, как свежий яблочный сидр.

– Спит?… – недоверчиво спросил Антонио. Потом окинул глазом всю комнату: стол у камина, накрытый на две персоны, остатки еды на тарелках, бутылку вина, Бедмара, спящего в кресле – тело безвольно обвисло, голова откинута назад, рот приоткрыт. – Просто не верится. – Взгляд его остановился на платье Алессандры в типичном для куртизанки стиле – низкий вырез, из-за кружевных зубчиков выступают два холмика грудей. – Особенно в присутствии столь прелестной дамы.