Письмо Россетти

– Да, конечно. Это моя родина, и потому, наверное, я сужу несколько предвзято, но город потрясающий, и в нем есть много тех же вещей и развлечений, что и в Нью-Йорке, порой кажется, даже слишком много. Вообще-то я живу не в самом Бостоне. А в маленьком городке, примерно в часе езды от него.

– И все равно – это Америка.

– Не думаю, что она похожа на Америку вашей мечты. Городок очень тихий.

– И вам это нравится?

– Да, большую часть времени. – Клер огляделась. – Честно говоря, все это нравится мне куда больше. Наверное, вы сейчас скажете: “Да она просто влюблена в Старый Свет!”

Оба они улыбнулись этому несовпадению во вкусах.

– Возможно, мы можем научить друг друга вещам, которые воспринимаем как должное, – заметил Джанкарло.

– Да, наверное.

– Если я приеду в Америку, будете водить меня на спектакли?

– Хоть в ночные клубы, раз они уж так милы вашему сердцу.

– Ну а пока вы здесь, что бы хотели повидать? – спросил Джанкарло.

– Мы сидим в одном из красивейших уголков Венеции. Всего-то и надо, что осмотреться по сторонам.

Подошел официант, и Джанкарло уговорил Клер заказать еще и десерт. Пока официант выполнял заказ, Клер старалась представить Джанкарло в Нью-Йорке, Бостоне, студенческом городке Харриот. Пыталась вообразить, как он входит к ней в дом, ходит по ее кухне, спит у нее в постели. И уж совсем трудно, почти невозможно было представить, как Джанкарло топает по глубокому свежевыпавшему снегу к какому-нибудь универсаму. Нет, конечно, и там наступало жаркое лето с купанием и гонками на яхтах; и, разумеется, в Бостоне и Провиденсе было полно ресторанов, ночных клубов, и культурная жизнь там била ключом. И Джанкарло, безусловно, понравилось бы все это.

– Ну а вы? – спросил он, когда официант отошел.

– Я?

– У вас есть дружок в этом маленьком городке, где вы живете?

– Нет.

– Вот как?… И замужем вы никогда не были?

О господи, началось! Именно этого она и боялась. Очевидно, надо просто сказать “нет”, тогда не понадобится отвечать на последующие вопросы. Но Джанкарло, несомненно, не раз слышал рассуждения матери о том, что наиболее часто террористические нападения совершаются на незамужних женщин лет тридцати с хвостиком, а Клер вовсе не хотела относить себя к этому разряду.

– Я разведена. Мы расстались два года назад.

– Простите. Как это произошло?

– Ну просто расстались, и все. Моя мама серьезно заболела, и большую часть времени я проводила вне Нью-Йорка, ухаживала за ней.

– А что же отец? Не помогал?

– Отец умер, когда я была еще совсем маленькая. Так что почти все время мы оставались вдвоем, я и мама. Наверное, Майклу показалось, я сделала выбор в ее пользу. Не знаю, может, и так. Но в той ситуации, когда человек умирает… о таких вещах обычно не думаешь. Просто не до того. Ну вот. Так мы и расстались.

Джанкарло смотрел на нее с сочувствием. Секунду-другую Клер молчала, потом глубоко вздохнула.

– Вообще-то все это неправда. То есть, я хотела сказать, в том, что касается мамы, правда. Но расстались мы с мужем не поэтому. Короче, Майкл… мой муж… он влюбился в какую-то другую женщину. – Она тихо усмехнулась, покачала головой. – Никогда никому прежде этого не говорила. – Она решила повторить: – Мой Майкл полюбил другую, и все.

– Верится с трудом.

– И тем не менее это правда. И произошло все это, наверное, потому, что мы хотели от жизни разных вещей. Я хотела оставаться замужней женщиной, он хотел уехать во Флоренцию, где Лаура изучала эпоху Ренессанса.

– Лаура… эпоху Ренессанса?

– В день маминых похорон Майкл, конечно, был там, а после того как все кончилось и все разъехались, мы сидели с ним на кухне и пытались сообразить, что делать с тремятысячами открыток соболезнования, которые прислали друзья, ведь на все ответить просто невозможно. И тут он и говорит, так небрежно, точно речь идет о чем-то незначащем: “Помнишь Лауру? Из отдела по изучению Ренессанса?” И я сразу все поняла. Все…

– Вы поняли, что он полюбил ее?

– Я поняла, что он с ней спит. А потом он сказал: “Лаура получила грант Фулбрайт, может продолжить исследования во Флоренции, и я еду с ней”. Вот так. А потом еще добавил, что хочет получить развод и чтобы я, пока его не будет, вывезла свои вещи из квартиры. Ну, не совсем такими словами, но смысл был именно таков.

– И что же вы ответили ему на это?

– Ничего. Просто врезала по физиономии.

– Ударили его?

– Да.

По выражению на лице Джанкарло было неясно, как он к этому относится, удивило, оттолкнуло или рассмешило его это высказывание. Возможно, и то, и другое, и третье.

– Так стало быть, вы сторонница насилия?

Голос Джанкарло звучал серьезно, а глаза смеялись.

– Ничего подобного! До того ни разу в жизни никого не ударила.

– Ну а после?

– В привычку это не вошло.

– Это я на всякий случай. Чтобы знать, как и когда защищаться.

– Могу ударить только в том случае, если муж требует развода в день похорон моей матери.

– Но ведь больше такой ситуации уже не будет, верно?

– Всегда есть возможность возникновения аналогичной.