Письмо самому себе: Стихотворения и новеллы

У Макса Клингера (начало века, Лейпциг)
Рисунок есть: из узкой, каменистой
Расселины средь скал, – и нет другой дороги,
– Навстречу вам выходит тигр, и дико
Горят его глаза на полосатом лике,
Змеится пасть улыбкою кошачьей:
С прищуром жадных косоватых глаз.
Пушисты лапы, но вонзают когти в камень,
Но мышцы точно сталь под пестрой шкурой.
Он здесь хозяин этих гиблых мест,
И он вас ждет: расселина ведет вас прямо,
И некуда уйти от зверя на пороге.
А знаете название рисунка?
«Die Zukunft» – «Будущее» – Клингер надписал.

МЕРА ВЕЩЕЙ

Мы скоро с километров перейдем
На световые годы и фотоны,
И жизнь пойдет под огненным дождем
На мегасмерти и на мегатонны.

Так, мерою вещей ты назови

Число любое, даже хоть с дробями…
Но как же быть с волнением в крови
И с этими ненужными стихами?

Эритроцитами считают кровь

И алгеброй гармонию поверят.
И так во всех вещах. И лишь любовь
Отчаяньем и ненавистью мерят.

ДРАГОЦЕННОСТИ

Сапфир лазурный – камень веры чистой,
Печальный жемчуг – светлая слеза.
Спокойной дружбы символ – аметисты,
Невинности небесной — бирюза.

Как гений, брызжет яркими огнями

Прозрачный и всецветный бриллиант,
И повторяет мягкими тенями
Его опал, как младший брат – талант.

И радость – золотистый смех топазов,

И рдяно-пламенный рубин – любовь…
— В моем ларце – лишь черные алмазы
С карбункулами, красными, как кровь.

ЛЮБОВЬ

Из-за облачной зыби – луна.
Под луной – за волною волна.

Океан – по-ночному велик.

Отраженный, качается лик.

Океан – как под сеткой металл:

Лунный свет неводов наметал.

Вот и тащит к себе он прилив,

Лунно-белым волну намелив.

Но она ускользает, вода,

И ее не поймать в невода.

И опять одинока луна,

И обманом туманит волна.

УЗОР

Я хочу тебя объяснить
Самому себе и тебе:
Мы с тобой – как двойная нить
В неудавшейся ткани – судьбе.

Переплел неумелый ткач

Сумрак ночи и золото дня.
О, моя дорогая, не плачь:
Он тебя оторвал от меня!

Но еще не брошен челнок

И еще свивается нить:
Это всё – неумелый рок.
Мой бросок – его изменить.

И когда-то выйдет узор:

Сумрак ночи и золото дня.
Будет твой удивленный взор, –
И тогда ты узнаешь меня!

* * *

Так много женщин жгло его огнем
И так оно приучено к ударам,
Что закаленным, кованным куском
Мне холодит в груди оно недаром.

И я теперь спокоен: мне не жаль

Того, что прежде было так желанно.
И твой удар, бессмысленно-нежданный,
Нашел не сердце, а на страже сталь.

ДОМОВОЙ