Письмо сестре, или Комментарии к эпиграфам

По-моему, иначе, как подлостью, такую аргументацию не назовёшь. Получается жертва во имя статистики раскрываемости особо тяжких преступлений. Остаётся только уповать на то, что соответствующие премии пойдут на благородные цели. Мне, например, представляется, что следователь, раскрывший это преступление, потирая руки и расплываясь в радостной улыбке, несётся в детский мир и покупает своему сынишке какую-нибудь игрушку, покупает шампанское и проводит романтический вечер со своей женой. Жена с любовью, лаской и гордостью глядит на своего героя, рискующего жизнью во имя справедливости.

010

Слава судьи сурового ничем не лучше славы судьи милостивого.

Мигель де Сервантес Сааведра, «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский»

Ещё один горемыка, познавший на себе «политику партии», работал здесь в училище завхозом. Довольно нудный и ворчливый старикашка, но безобидный. Ему было за шестьдесят, когда я приехал в колонию, и он уже отсидел к этому времени около десяти лет. Подробностей его уголовного дела я не знаю, не интересовался. Знаю только, что он весь свой срок проработал в училище завхозом, нарушений «установленного режима отбывания наказания» не имел, не раз поощрялся Администрацией колонии за труд и хорошее поведение. У него была семья, которая его ждала, и дочь периодически приезжала к нему на свидания.

И вот у него подошёл срок для подачи заявления об условно-досрочном освобождении. Он собрал все необходимые документы, в том числе и справку о том, что он пенсионер. Вообразите себе: суд отказал ему на том основании, что «осуждённый не намерен трудоустраиваться». Мол, не исправился.

Конечно! – несколькими годами больше, несколькими годами меньше – какая разница?! Этот человек вряд ли сможет сделать что-то полезное для своей родины хотя бы в силу возраста, но каково его семье? Пускай он старый, некрасивый, невежественный зек, но ведь и ему хочется повозиться с внуками и быть согретым своими близкими. Да и много ли ему осталось жить?

Все бы поняли суд, если бы этот старикан был агрессивен, лез в драку, оскорблял бы сотрудников колонии, таскал бы при себе запрещённые предметы или что-нибудь в этом роде. Так ведь нет же! Всё было написано в его глазах: «Дайте хоть немного времени напоследок провести с семьёй!»

После отказа в условно-досрочном освобождении он слёг и месяц болел, а потм у него уже не хватило жизненных сил, чтобы продолжать работать в училище, и он стал просто сидеть в общежитии (бараке), дожидаясь звонка.

011

Лень и борода друг без друга никуда.

О.Генри, «Яблоко Сфинкса»

В июле 2012 г. Петрозаводский городской суд принял решение поместить меня под арест, и я впервые оказался в тюрьме – в Петрозаводском ПФРСИ на территории ФКУ ИК-9. Меня всё ещё лихорадило от ситуации, в которую я попал, но, насколько я мог судить, абсолютно всем было на это наплевать. Возможно, это объяснялось тем, что я считался обвиняемым в убийстве.

У меня какое-то странное сознание: оно отключилось сразу после того, как следователь и судья абсолютно серьёзно мотивировали своё решение тем, что, находясь на свободе, я могу скрыться от следствия, воспрепятствовать расследованию своего уголовного дела и оказать давление на свидетелей. Ничего подобного мне и в голову не приходило! Более того, за четыре дня, которые прошли с момента происшествия, я, находясь под подпиской о невыезде, не дал ни единого повода так считать.

На меня надели наручники в зале суда, и вот в этот-то момент сознание и выключилось. Я как бы наблюдал всё происходящее со стороны. При этом уже пятые сутки подряд в голове снова и снова прокручивался один и тот же видеоряд: меня зверски избивает пьяный обезумевший десантник и орёт, что убьёт меня.

Меня привезли в тюрьму и поместили в вонючую камеру для новоприбывших. Спустя час повели на санитарную обработку, которая заключалась в стрижке под ноль. Я, как овечка, дал себя обрить и теперь понимаю, насколько сильно я был подавлен. Где было моё сознание?

Первую ночь в тюрьме я не мог уснуть. Как сейчас помню, мне всю ночь казалось, будто я лежу на верхней полке в купе движущегося поезда – настолько меня трясло.

Проснувшись утром, я посмотрелся в зеркало и испугался своего отражения. Кровавое подсохшее месиво, в которое было превращено моё лицо, дополнялось теперь абсолютно лысым черепом, на котором также виднелись ссадины и кровоподтёки. Я не мог поверить, что это и есть я.

Бриться в тот раз я не стал, так как лезвие раскурочило бы незажившие раны на лице.