Письмо, так и не написанное, потому что его отправлять некому

Она решительно поднялась, поправив короткое платье. Раскладушка облегченно скрипнула. Тут же вскочил и я. Облегающие трикотажные трусы не скрывали моего возбуждения. Да и скрыть было сложно. Последняя деталь моего туалета не была по размеру рассчитана на интимную жизнь своего хозяина. Так что в возбужденном состоянии та часть тела, которую эта полоска ткани и должна была прикрывать от чужого взгляда, просто не умещалась. Мой член стал похож на этакого шалунишку, который вылез из-под покрывала и с любопытством осматривается, а что там снаружи происходит. И – на сколько все происходящее касается его.

Касалось впрямую.

Мы вошли в комнатку, где жили девчонки. Обстановка была спартанской. Стол у стены, где было окно. У остальных – три кровати. Несколько стульев – и все.

Впрочем, ни моего подсматривающего шалуна, ни меня не интересовал дизайн помещения. Нас всецело волновало совсем другое.

Галя подошла к одиноко стоящему стулу у своей постели и сразу же сбросила легкое платье. В темноте её загорелое тело сливались с мраком. Только белая полоска кружевных трусиков сияла, как пятно фонарика или отблеск наших жадных взглядов.

Сиял он совсем не долго. Галя, не слишком раздумывая, сняла и их.

А я то что? Я сразу последовал её примеру.

Три шага, которые разделяли нас, сжались в темноте. И я не шел, и она не двигалась. Но мы оказались в объятиях друг друга.

Правда, когда она попыталась обнять меня за плечи пришлось опустить её руки на места, не тронутые солнцем… Ну, те, что под плавками… Но это пустяки…

Может, может, у неё была не идеальная фигура. Но я хотел её. Может и форма груди – не для «Плейбоя». Но прикосновение этих упругих полушарий сбивали мое дыхание.

Хотя если честно, то я вновь не столько её хотел, сколько хотел удовлетворить свою страсть.

Она потянула меня к своей кровати. Мы, не разжимая объятий и не переставая целоваться, подошли к ветерану курортного отдыха с шариками когда-то бывшими блестящими. Конечно, не ложе Мари-Антуанеты, но и не моя инвалидная раскладушка. Мы легли боком друг к другу.

Я жадно ласкал её плотно сбитое тело. Но мне это было не нужно. Я хотел одно – войти в неё и почувствовать свое нарастающее возбуждение. Ласки были нужны ей. Что ж…

Я опустился чуть ниже и начал ласкать языком её плотные соски. Галя нервно сжала мои волосы.

«Пора» – подумал я. Аккуратно и нежно (не хватало еще свалиться в такой ответственный момент) я повернул её на спину, а сам лег сверху.

Одна нога у неё была согнута и она ей ласкала меня. Вторая была вытянута и оказалась между моих ног. Ощущение было приятным, но вот войти в неё было очень сложным делом при такой позиции. Я продолжал поласкать её, двигаясь всем телом.

И вновь попытался отодвинуть её вытянутую ногу. Но Галя не понимала.

Это становилось интересным. А может, со мной играют? Проверяют на опытность? Что ж, мы тоже люди начитанные. «Как закалялась сталь» в школе листал. Знаю, как преодолевать сложности.

Я чуть отклонился в сторону согнутой ноги. Вот теперь, хотя и с трудом, но цель будет достигнута. Я приготовился сделать последнее движение в предварительном танце платонических ласк, как услышал слово, которое никак слышать не ожидал:

– Нет.

У меня галлюцинации. Или с улицы донеслось. Я снова собрался, как пружина. Но слово снова было произнесено, с более твердой интонацией.

– Нет!

«Ха!», – подумал я. – «Вот это номер!»

Конечно, можно было чуть применить силу, настоять там. Но, во-первых, это совсем другой жанр. Во-вторых, мне стало безумно интересно, а почему, собственно, нет. Тело-то её говорит – «Да!». Еще как говорит! И ей не семнадцать лет, чтобы боятся самого присутствия мужчины в постели.

Для приличия я замер на ней. Выдержал паузу. Чуть успокоился. Вспомнил пару матерных оборотов и они очень хорошо подходили к этой ситуации. Потом подумал, что философские размышления были не так плохи и приносили больше удовольствия. Сейчас, после такого возбуждения, не кончившегося ничем, очевидно, скоро возникнет ломящая боль внизу живота.

Гала мое молчание и мгновенно наступивший столбняк объяснила по-своему. Хотя, возможно, ей просто стало тяжело – я ведь так и остался лежать на ней. Но в любом случае, она решила быстрее оправдаться.

– Я очень виновата. Прости меня. Но… не могу. Никак не могу.

Здесь я чуть ожил и сполз на правый бок. Но, учитывая момент, лег в позу строго судьи (хотя не представляю, в какой позе мог лежать настоящий судья в моем положении).

– Ты здесь не при чем, – поспешно продолжала она. – Это моя проблема… Ты мне очень нравишься. Ты мне сразу понравился. Как только приехал. Я сегодня специально с девчонками не пошла, заметив, что ты остался дома…

Не дано нам понять женской логики. Да при таком раскладе она еще не дойдя до меня, должна была свое платье в клочья разодрать. Но уж никак в самый пик страсти щелкать по носу.

– …Ты мне нравишься. Но я не могу разрешить тебе сделать того, что ты хочешь, – она запнулась, потом поправилась. – Чего мы хотим.