Письмо, так и не написанное, потому что его отправлять некому

Пусть в больших емкостях на пляже пиво нагревалось. Кому не нравится – так никто не заставляет. Всегда найдутся приятные люди, с кем можно поделиться в тяжелый момент живительными каплями святого напитка.

Но не единым питьем разбавленного пива жив отдыхающий человек. Именно эта стекляшка была и местом встреч старых знакомых и «родильным домом» курортных компаний. Естественно, если хребтом таких компаний были мужчины.

Бывали, правда, и исключения. Здесь мы встретили двух центровых проституток от гостиницы «Интурист» (ту что сейчас заменил помпезный, но низкорослый «Националь»). Они, естественно, пили пиво. А рядом стояла стайка прозрачных юношей в ярких рубашках.

– Вы что, своих лучших клиентов притащили на отдых? – удивился Илья, который и был знаком с ними. Не подумайте ничего такого… – по встречам на московских тусовках.

– Идиоты, – незлобно огрызнулась блондинка с высокой грудью. – Это же «голубые». Мы снимаем вместе домик. Для них мы, как сестры. А на пляже никакие кабели, вроде вас, не донимают. Идеальный отдых…

И допив свое пиво из изящных баночек из-под меда (правила сохранения тары девочки знали хорошо), они со своими «подружками» отправились на закрытый пляж санатория Министерства обороны. Уж у них-то с пропусками туда было все нормально.

Собственно, у этой пивной и сформировалась наша компания.

Хотя, надо понять, что в Гурзуфе тогда не было четкого деления на своих и чужих. Как правило, туда приезжали маленькими группками, а то и по одному. Лишь потом либо встречались со старыми знакомыми, либо просто знакомились.

Хотя никто не был привязан друг к другу до конца отдыха. Люди медленно перетекали от компании к компании и, в конечном итоге, все кто отдыхал в этом приморском поселке, становились одной большой компанией.

И все же свои более или менее устойчивые привязанности были. Появились они и у нас. Я был тут ни при чем. Мои друзья, Илья и Лена, с которыми я и приехал, были вхожи в этот богемный круг. А я так, друг друзей. Но и этого вполне хватило, чтобы быстро войти в заветный круг.

Уже на второй день пребывания в Гурзуфе у пивной мы и встретились со «своими». Двое из них отдыхали здесь уже недели полторы, и растворение в местных условиях было полным. Загар, казалось, въелся в их кожу сантиметра на два. Мирские проблемы закончились вместе с окончанием чтения газет и просмотра новостей по телевизору. Живейшую реакцию вызывали не новости с Ближнего Востока или Гондураса, и уж точно не последние статистические данные о ходе уборочных работ в колхозах и совхозах Нечерноземья, а воспоминания о вчерашнем вечере, появление новых стройных ножек или симпатичной женской мордашки из числа вновь прибывших, и, естественно, закачки свежего пива, которое было менее разбавлено меньше, чем предыдущее.

Один был невысокий плотный и похожий на Шурика Томина, детектива из популярного сериала «Следствие ведут знатоки». Второй тоже напоминал киношного Шурика, студента из «Операции Ы». Только повыше, постарше и с темными волосами. Как я потом узнал, он действительно имел непосредственное отношение к высшему образованию. Был преподавателем какого-то экзотического предмета в одном престижном техническом вузе. А попутно-умеренно занимался фарцовкой. Продавал модные западные тряпки. Тряпки, надо отдать должное, были хорошего качества, даже с точки зрения сегодняшнего изобилия.

«Шурики» устроились в пансионате «Геолог». Это черти где – не только за пределами Гурзуфа, но и здравого смысла … Идти в горы минут двадцать пять – тридцать. Поэтому наши Шурики либо появлялись раньше всех, либо доползали только к обеду.

Остальные тоже относились к «организованным» отдыхающим. Они жили в «корове» – доме отдыха Союза художников имени Коровина.

Как это обычно бывало в те времена, в этом доме отдыха самих художников было абсолютное меньшинство. В основном их родственники и ценители изобразительного искусства, имеющие доступ к распределению престижных путевок.

Но у нас были люди из меньшинства. Действительно художники. Молодой голубоглазый красавец со светлыми волосами – Сережа, или Серж. Второе имя – для внутреннего пользования. Он был сыном известного художника, и сам тогда учился на живописца. Мы считали, что только тень папаши поможет сыну добиться успехов на ниве художественно-чиновничий деятельности. Но ошиблись. Со временем из этого юного любителя анекдотов, хорошего вина и девушек, вырос талантливый живописец, который, в конце концов, сделал себе имя самостоятельно и затмил известность отца. Кто бы в те летние дни мог подумать?