Письмоносец

Они выслушивают этот обидный вопрос с облегчением и отвечают, перебивая друг друга. Они росли вместе как брат и сестра. Когда они были еще совсем маленькие, отец Ханса женился на матери Анны-Греты. Они всегда были вместе и помогали друг другу, даже когда у родителей начались финансовые трудности, и они обманули их. Ханс и Анна-Грета съехались, и все начали думать, что они муж и жена, а потом так оно и стало.

— Сначала это было странно, но так и должно было быть, — говорит Ханс.

— Вы много путешествуете, — говорит Каспар.

— Мы знаем друг друга очень давно, поэтому нам иногда необходимо что-то новое, — отвечает она. — Мы снимаем дешевые квартиры, подрабатываем на всяких мелких работах, а деньги тратим на путешествия. Мы объездили почти всю землю.

— Сорок две страны, — уточняет Ханс. — Если бы мы захотели, то могли бы стать членами Клуба путешественников.

— По крайней мере, я не угомонюсь, пока не побываю во всех точках мира, — говорит Анна-Грета. — Мы были в тропических лесах, бродили по пустыне, плавали в горных озерах, ездили и на слонах, и на собачьих упряжках. Однажды мы встретили настоящего людоеда. Это была древняя старуха, она жила одна в глухом тропическом лесу. Ей больше всего Ханс понравился, — смеется Анна-Грета, — но она его не тронула, решила, что он слишком тощий. Он тогда только что перенес малярию.

— Мы были во многих странах, куда вообще опасно ездить, потому что там война. Но мы ведь не можем ждать, пока все войны на свете кончатся, — говорит Ханс.

Анна-Грета откупоривает еще одну бутылку. Каспар выпивает сколько может и чуть не засыпает за столом. Анна-Грета смешивает коктейли и приносит коробку с фотографиями. Там много снимков, на которых они с Хансом в одежде цвета хаки.

Каспар почти просыпается, когда они перетаскивают его на диван и укрывают пледом.

— Похоже, я перепил, — шепчет Каспар и погружается в мягкие перины сна.

Каспар поднимается до свету и осторожно выходит из дверей. По пути он сталкивается с тем почтальоном, который обходит Форехайм. Они поднимают руки в знак приветствия — слегка, так, что никто не замечает.

Это почти то же самое, что встретить другого альбиноса. С той разницей, что альбинос поприветствовал бы его кивком головы. В детстве Каспар не знал, надо ли в таких случаях здороваться. Ведь это все равно что встретить знаменитость, знакомую по журналам, сказать «привет» и только потом сообразить, что этот человек тебя конечно же не знает.

Когда Каспару было двенадцать лет, он наткнулся в библиотеке на буклет Общества альбиносов. Он, волнуясь и колеблясь, отыскал телефон-автомат и позвонил председателю, который сказал, что собрания рассчитаны в основном на взрослых, но детям туда тоже можно. Если председателю удастся поговорить с родителями Каспара, ему можно будет отправиться с ними на дачу в следующие выходные.

Целый день Каспар не знал, как рассказать об этом маме. Мама застыла с недомытой тарелкой в руке и спросила, что с ним. Он нерешительно рассказал, что нашел это общество, а мама заглянула ему в глаза и произнесла:

— Ты же знаешь: я тебя люблю.

Каспар ушел к себе в комнату и захлопнул дверь. Мама долго оставалась на кухне, а потом подошла и постучала в его дверь. Он не помнил, чтобы к нему раньше стучались.

— Я думаю, тебе стоит съездить с ними на дачу, — сказала она, — я позвоню председателю.

Когда пришло время сборов, она начала усердно помогать ему собирать рюкзак, но Каспар поморщился и заявил, что упакует вещи сам. Вместо этого она собрала ему огромный сверток еды в дорогу и намазала его солнцезащитным кремом.

Члены Общества альбиносов собирались на станции высоко в горах, а оттуда их должен был забрать автобус. Было странно сидеть в поезде и смотреть, как туда один за другим входят альбиносы. Они здоровались друг с другом и разговаривали. Каспар сидел один и во все глаза глядел по сторонам, но когда кто-нибудь ловил его взгляд, он быстро отводил глаза к окну.

Поездка в поезде была бесконечной. Каспар смотрел из окна на черные тучи, окружавшие горы. Сгустилась осенняя тьма, скоро стало не ясно, едут ли они по открытому пространству или по туннелю. В животе у Каспара урчало, он думал о свертке с едой в сумке, но не шевелился. Когда поезд остановился, он едва мог ходить. Ноги затекли, и когда пришло время выходить на станцию, он хромал.

Каспар испытал шок. На маленькой темной станции было полным-полно сияющих альбиносов, и он испытал необычное чувство — страх затеряться в толпе.