Письмовник, или Страсть к каллиграфии

То, что Вольта в данном сюжете едет собирать дань по городам, только может подтвердить первоначальный мотив его поездки — поиски невесты, ибо город в давней символике как раз и обозначает невесту, а князь — жениха (венчание на княжество, на царство).

Вольта встречает не шестерых чудесных помощников, а одного только Микулу, который теперь за века бытования песни, за века, утвердившие землепашца — солью русской земли, совместил в себе все чудесные свойства и качества былых помощников героя-богатыря Вольги.

Сюжет так повернулся к XV веку, что Микула стал главным героем, воплощением самых высших и заветных человеческих возможностей. Однако былая расстановка сил и героев — кто главный, а кто второстепенный — дает себя знать и в этом варианте. Смотри, стоит только изумленному Вольге сказать:

Ай же оратай, оратаюшко!
Поедем со мною в товарищах
А ко славному городу ко Гурчевцу
И к тыим городам за получкою…

и Микула сразу собирается с ним в дорогу, ничего не выясняя, ничего не говоря, даже не окончив свою космическую пахоту. Так же поступали все чудесные помощники богатырей в том варианте этого сказания, который был к моменту записи и позабыт, и разрушен, а оставшиеся его частицы приспособлены к современному сознанию сказителей и современной им обстановке.

Князь позвал, а Микула

Гужики шелковеньки повыстегнул,
Кобылку из сошки повывернул,
Снял он хомутики с кобылушки.
Сели на добрых коней, поехали…

Комментаторы настаивают на том, что Минула едет за князем только для того, чтобы еще и еще раз его посрамить: «Минула соглашается; но не для того, чтобы служить князю, а чтобы нанести еще более чувствительный удар по княжескому самолюбию: на простой крестьянской кобылке он обгноняет Вольгу, который сидит на великолепном коне… Вся былина построена на том, что этого могущественного князя полностью посрамляет простой пахарь Минула» (Былины, т. I, М., ГИХЛ, 1958, с. 317).

Что-то не лежит душа к такому толкованию!

Легкомысленность какая-то: пашню бросил, сошку бросил, подался куда-то только затем, чтобы князя посрамить! Несерьезный мотив. Герой тоже выходит несерьезный, если променял работу, труд, пашню на постыдное желание посмеяться над князем, похвастаться своей «простой крестьянской кобылкой»…

И вообще — так ли они просты — «простая кобылка», «простой пахарь Минула»?

Глупый Вольга Святославгович!
Взял я кобылку жеребчиком с-под матушки
И заплатил за кобылку пятьсот рублей;
Этая кобылка коньком бы была, —
За эту кобылку сметы бы нет…

Не так уж и проста «простая» кобылка, если жеребенком пятьсот рублей стоила…

А ее хозяин? Ведь он сразу показан богатырем, до которого Вольга едет двое суток, хотя и слышит, как он пашет. Да и выглядит Микула не простаком —

Омешки на сошке булатные,
Присошечек у сошки серебряный,
А рогачик-то у сошки красна золота.
А у ратая кудри качаются,
Что не скачен ли жемчуг рассыпаются;
У оратая глаза да ясна сокола,
А брови у него да черна соболя;
У оратая сапожки зелен сафьян;
Вот шилом пяты, носы востры,
Вот под пяту воробей пролетит,
Около носа хоть яйцо прокати;
У оратая шляпа пуховая,
А кафтанчик у него черна бархата…

И ведь почему-то не обращают внимания комментаторы, что и приглашает Вольга Микулу только после того, как Микула предупреждает князя, что в городе «живут-то мужички все разбойнички, они просят грошов подорожных».

И скорее не для посрамления князя, с которым чувствует пахарь себя на равных, если может его и глупым назвать, отправляется он, оставив пашню, но чтобы помочь князю, не дать ему пострадать от городских «мужичков-разбойничков». (Как все-таки умели наши ученые найти свидетельство социальных противоречий там, где его порой и не было!)

Так вот естественность поведения Микулы, проистекающая из давнего эпического сюжета, где Вольга и Микула были тело едино, точно пришлась на естественность крестьянского поведения и крестьянского характера, когда этот осколок эпоса стал бытовать отдельно и преображаться, приспосабливаемый к изменениям времени и жизни.

Микула с легкостью (не с пассивностью, косностью и замшелостью!) отнесся к просьбе князя, сразу согласился помочь ему в государственной нужде — а как иначе можно расценивать поход Вольги в данном контексте?