Питбуль

На лице Элоизы появилась улыбка.

Столичный репортер…

— Вы были с Мией в ту ночь, когда она исчезла, — сказала она, — в «Оловянном солдатике»?

— Да, — сказал он. — Я, Мия и еще одна девушка по имени Малу.

— Ингеборг сказала мне, что вы до сих пор навещаете ее каждый год.

— Каждый год в годовщину, — кивнул он. — С тех пор прошло много лет, но это все еще давит на сердце. Все еще… все еще помнится.

На мгновение между ними воцарилась тишина.

— Я видел, что вы вчера были в «Селесте», — осторожно сказал он.

Элоиза кивнула.

— Вы думаете, что кто-то из них причинил ей вред? — Его глаза заблестели. — Вы думаете, произошло именно это?

— Нет, Йохан, я так не думаю, — сказала Элоиза.

— Но вы думаете, что кто-то это сделал? Кто-то убил ее?

Элоиза глубоко вздохнула. Она не могла заставить себя рассказать ему про видео.

— Ингеборг сказала, что вы намекнули на убийство Мии, так что, если вы знаете что-то и не говорите мне…

— Нет, я ничего подобного не делала. — Элоиза непонимающе покачала головой.

— Но ведь вы спрашивали о Яне Фишхофе.

— Да, я упомянула Яна, и тогда у нее началась истерика, и она меня выгнала, — сказала Элоиза. — Почему?

— Потому что надежда — это единственное, что поддерживает жизнь Ингеборг. Когда вы вдруг появляетесь и спрашиваете о Фишхофе, она решает, что, по вашему мнению, здесь есть какая-то связь. — Йохан снисходительно пожал плечами. — Она испугалась.

Элоиза уставилась на него:

— Связь?

— Да, с тем, что случилось с его дочерью.

Элоиза перестала дышать.

— Что с ней случилось? — спросила она.

— Я думал, вы знаете, — нахмурился Йохан. — Ее убили.

46

Увидев Шефера, Элоиза вздохнула с облегчением. Он стоял, прислонившись к радиатору черного фургона, припаркованного у дома Ренаты Мазорек, а невысокий худощавый человек с седыми растрепанными волосами доставал из кузова картонные коробки, цилиндрические емкости и ведерки.

Элоиза припарковалась рядом с фургоном и вышла из машины. Не говоря ни слова, она нырнула прямиком в объятия Шефера.

— Ну, ну, — сказал он и прижал ее к себе. — Вот и прибыла кавалерия.

Она отпустила Шефера и взглянула на приехавшего с ним аналитика.

— Элоиза, Руд Йохансен. Руд, Элоиза Кальдан, — сказал Шефер.

Маленький человечек пожал Элоизе руку и поклонился.

— Enchanté![38]

Она вежливо кивнула и снова перевела взгляд на Шефера.

— У Яна была дочь, ее убили, когда он еще жил здесь, — сказала она. — Ее звали Бьянка. Бьянка Фишхоф.

Шефер удивленно поднял брови, глядя на нее.

— Она была найдена убитой в своей квартире в Сеннерборге, — продолжала Элоиза. — Полиция так и не выяснила, кто это сделал.

Они долго смотрели друг на друга, пока какие-то детали медленно вставали на свои места.

— Ну, — сказал Руд Йохансен за плечом Шефера. — Посмотрим, получится ли обнаружить кровь?

Элоиза повела их за главный дом и через большую лужайку.

— Это здесь, — сказала она и направилась в гостевой домик. Она распахнула дверь и придержала ее для Шефера и Руда. Все трое вошли внутрь и огляделись.

Руд Йохансен поставил на пол прачечной переносную лампу и сразу же принялся внимательно изучать трещинки на линолеуме, стыки между плитками и разбитое зеркало. Он ходил по комнате, как борец с садовыми вредителями, и распылял бесцветную жидкость из большого белого пульверизатора на потолок, стены и пол.

— Каков план? — спросила Элоиза.

— Если Мию Сарк убили в этом месте, то здесь могут оставаться следы крови, — сказал Шефер. — А если Мазорек приводил сюда и других девушек и наносил им тяжелые ранения, например Нине Далсфорт, то, возможно, останутся какие-то улики и этого. Тогда мы сможем провести анализы крови и посмотреть, чья это ДНК. Может быть, жертв, о которых мы пока не знаем.

— Ну, ребята, — сказал Руд Йохансен, убирая баллончик. — Давайте закройте дверь, я выключу лампу, и посмотрим, есть ли здесь какие-нибудь следы.

Элоиза подошла к двери и потянула ее на себя.

— Люминол, которым Руд обрабатывает поверхности, реагирует на кровь, — сказал Шефер. — Если здесь есть ее следы, они будут выглядеть как ярко-синие пятна и потеки.

— Готовы? — спросил Руд.

Он выключил лампу, и в комнате взорвался неоново-голубой фейерверк. Флуоресцентные пятна загорелись повсюду — на стенах, потолке, полу.

— Господи Иисусе, — пробормотал Шефер, оглядываясь.

Элоиза обводила комнату взглядом.

— Боже, это почти что… это похоже на «Мерцающие Огни Душ» Кусамы[39], — проговорила она изумленно.

Она несколько раз видела световую инсталляцию японской художницы в «Луизиане» и каждый раз восхищалась светящимися точками, похожими на звезды в ночном небе. Теперь зрелище было далеко не столь романтичным.

— Ух ты… мышеловка захлопнулась! — сказал Руд Йохансен, взволнованно хлопая себя по бедру. — Кое-что есть, с чем можно поработать, а?

Он включил свет и вышел из комнаты, чтобы достать из фургона новое оборудование.

Элоиза и Шефер последовали за ним.

— Что теперь? — спросила она. — Что это означает?

Шефер оглянулся на гостевой дом.

— Тебе лучше уехать, — сказал он.

— Почему?