Питбуль для училки

Эта женщина идеальна. На полном серьезе. Я косился на нее, ведя машину, изумлялся и в то же время натуральным образом млел, как дурак, ловя ответный пристальный взгляд, похоже, наполненный выражением, отзеркаливающим мое. Но могу и льстить себе, конечно, да и хрен с ним. Я слышал такое от других мужиков, но всегда представлялось это мне чем-то из расхожих пустых выражений, которые ляпают не думая. Или из разряда льстивых комплиментов, если говорились в глаза. Опять же мужицкое хвастовство, типа вон мне чего в жизни обломилось. А иногда откровенный сарказм. Но в моем с Леной случае – чистая правда. Она ощущалась идеальной на всех уровнях. На взгляд, на вкус, на ощупь, на слух. Идеально горячая, тесная, мягкая внутри, идеально податливая и отзывчивая снаружи. Голодная и насыщающая. Жадная и щедрая. Немного дебильно звучит, но мой мозг закоротило на этом избитом, казалось бы, «идеально», и он отказывался искать другие определения. Особенно после ее реакции на вторжение с психом Лизки и на первую мою открытую демонстрацию увечья. Я не дурак не понимать, как этот кошачий концерт ржавчины мог выглядеть с точки зрения моей инопланетянки. Явилась старая подружка, с которой я, мерзавец весь из себя, не сподобился расстаться по-людски, и закатила сцену ревности. Ключи у нее, и орала, будто все права есть. Зараза, с Лизкой этой. Нет, ну я сразу чуял, что тот наш с Камневыми разговор с девушкой, призванный донести до нее четко и однозначно, что я ее люблю исключительно как дочь, забочусь о ней и ни за что не брошу, но даже думать чтоб не могла ни о чем сверх этого, вышел корявым. А вот теперь по факту вообще отскочил от мозгов засранки, что тот горох от стенки. Она тупо забила на все, мной ей сказанное, и решила продавливать свою линию. Слиняла от Камневых и приехала домой явно с однозначной целью. Сто процентов намеревалась опять полезть ко мне, памятуя о той реакции, что ничем нельзя было скрыть. А тут мы с Леной. И думаю, так и лучше. Разом. Она так старательно настаивала на том, что взрослая типа женщина. Вот и пусть познает реалии взрослой жизни, в которой мы не можем получать, что вздрючится, только пожелав или повалявшись на спине и уперто посучив ногами. И да, я, зная ее не первый день, не побежал за ней. Бесполезно. Пока не перепсихует, толку-то пытаться говорить. Только окружающих развлекать спектаклем. И это во-первых. А во-вторых, я это не собирался делать принципиально, позволив собой манипулировать, заставляя бросить Лену, помчавшись за Лизой. Типа знаковое действие. Пусть моя ржавчина понимает, что у этой женщины есть теперь свое место в моей и нашей жизни, и смиряется. Пренебрегать Леной, чтобы потакать взбрыкам Лизки, я не буду. У нее дурь в башке курсирует, это и близко не сравнится с теми испытаниями, что пережила только что моя инопланетянка, и она сейчас куда как более морально подвешена в тревожной неопределенности, чем себе выдумывает упрямая девчонка. Так что приоритеты расставлены. Сначала важное, потом истерики ни о чем.

И, само собой, для меня была ой как важна реакция Лены на вид моего увечья. Ночью я избавился от протеза незаметно для нее. Не потому что стыдился, просто не до того было, не до психологических тестов. А вот сейчас при свете дня, под которым, как известно, все выглядит отчетливее и без сумеречных прикрас… Ладно, чего уж там врать, кое-где у меня сжималось в ожидании возможного негатива от Лены. Скрытой брезгливости. Ведь у некоторых людей это чисто на инстинктивном уровне, ничего тут не поделать. Чужое увечье отталкивает. Вызывает неловкость, дискомфорт. Или заставляет жалеть, даже чувствовать подобие вины за свое здоровье и целостность, автоматом меняя отношение к человеку, вроде как занижая для него планку… ну или что-то вроде того. Но нет, ничего такого я не увидел в глазах Лены, внимательно, не отводя взгляда наблюдавшей, как я снимаю протез. Смотрела, принимая все, как есть. Она не дернулась даже помочь, когда садился в ванну, и потянулась ко мне с прежней порывистостью. Нет жалости, скованности, усилия над собой. И не замерла на низком старте, готовая подстраховать, когда мы выбирались из воды, изрядно в той почудив и расплескав все. И меня попустило. Все хорошо. Я не стал недомужиком в ее глазах. Говорю же – идеальна. А раз так…

– Лен, я ни к чему не принуждаю, – заглушил я движок, припарковавшись перед зданием районного суда. Я уже навел справки. При наличии несовершеннолетних детей и имущественных претензий или типа того заявление на развод нужно было подавать через суд. – Но мое мнение – чего тянуть-то.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Тебя коробит спать с замужней женщиной? – чуть покраснев щеками, немного смущенно спросила Лена.

– Меня самую малость, – сильное преуменьшение, но опускаем, – бесит, что на мою женщину у другого есть некие права. Пусть и всего лишь на бумаге и совершенно формально. Я хочу все права, включая и эти, себе.

– Миш! – Лена вскинула глаза, понимая, о чем говорю. – Ты не торопишься?