Питбуль для училки

– Любил на грани безумия. – Или даже за гранью. – Сейчас это принято звать гиперопекой, наверное. Хотя в нашей семье это было прям супергиперзапредельно. До сих пор недоумеваю, как и мне было позволено родиться, рискнуть ее здоровьем и оттянуть часть внимания. Короче, без подробностей: после смерти отца выяснилось, что мама не знает даже, кефир какого производителя она любит пить или сорт чая. Отец реально не просто на руках ее носил и трясся над каждым вздохом, но и контролировал вообще все. Абсолютно. Приучил ее, что без него она ничего не может. Не знает, как жить, вздохнуть, не способна думать и планировать самостоятельно, никогда не работала, не ориентируется, ничего не умеет, включая бытовые мелочи. Отец с первых дней их брака нанял помощницу по хозяйству, потом и мне няньку, только родился. Даже как элементарные коммунальные платежи делать и что их в принципе нужно делать, она не знала и не помнила об этом. А его раз – и нет. И мне всего двенадцать. Она потерялась. Ушла от реальности в бесконечное чтение книг. Не различала день-ночь, не накормишь – не поест, о том, чтобы помыться, сто раз нужно напомнить. И пришлось все мне самому. Благо отец был в солидном чине, и пенсию нам государство отсыпало не скупясь. Так что в детстве-юности мне было не до установления дружеских связей. Некогда. Учился и заботился о ней. А потом как-то уже и не надо стало. Мама умерла через семь лет, и все мои и родственные связи на том и оборвались. Я с родней общаться не стремился, они тоже не рвались. Работа была. Встречался с женщинами. – Я чуть притормозил. Стоит ли об этом? Женщине начать сомневаться – не хер делать. Но правда, так правда. Вся. – Недолго обычно. Не было у меня, Лен, внутренней потребности удерживать, работать в отношениях. Потому как отношения были не нужны. Вот все и разваливалось. И не жалел даже никогда. Нигде не кололо. Не шевелилось. А вот потом Лизка сначала. И ты. И без тебя мне враз, с лету не вздохнуть. Сам себя пугаю, как страшно оказалось… что потерял тебя уже. И Федька, родители твои, мужики вон… друзья.

Бля, я, ей-богу, как какой-то блеющий заика. Внятно можешь формулировать, дебил?!

– Тебе сложно? – Вот, твоя женщина сделала все за тебя, дурака косноязычного кусок.

– Есть такое дело. – Лена начала поднимать голову, но я удержал ладонь, притормаживая ее и ее выводы. – Тш-ш! Ты на меня не давишь. И обстоятельства не давят. Сразу это не придумывай. Обстоятельства я принимаю. Все добровольно. И с огромным, зараза, оптимизмом, поняла? Так что вот эти вот «что не так?» забывай. Все так. Мне по времени зазорчик нужен просто, принимать все. Уложить в голове и выработать реакцию.

Появилась ты, существо из другого мира, и перевернула мой. Хорошо так перевернула. Правильно. А то и жил бы… как унылое говно: ни чувств на разрыв, ни желания такого, что чуть не на смерть за глотку берет. Сразу чуешь, что живой.

– Знаешь что? – спросила Лена, потеревшись губами о мою кожу.

– М?

– Мы в нашем новом доме сделаем тебе кабинет. Когда ты будешь уставать от всех, сможешь туда уходить.

– Прятаться?

– Нет, отдыхать.

– Не-а. Отдыхать головой я в теплицу буду ходить. А в кабинете закрываться с тобой. Диван там поставим не скрипучий. И стол, такой, чтобы прям монументальный.

– Миша!! – несерьезно возмутилась Лена.

– Что? – Я поерзал под ней, мигом затвердев от таких приятных фантазий. – У нас детей по дому сколько шастать будет. Не в спальне же замок врезать. Хотя там тоже не помешает. – Я занырнул нахальной лапой под блузку Лены, подбираясь к ее груди. – Вламываются некоторые. Лен, может, мы попозже по магазинам, м? – Стоило только до кожи ее добраться, и похоть мигом прихватила меня намертво за яйца и мозг. Хочу. – Забежим на часик домой. Все до десяти работает. Успеем.

– Если забежим на часик, сегодня точно не успеем, – тихонько засмеялась она.

А права ведь.

Мой телефон затрещал, вынуждая отвлечься на чертов реал.

– Корнилов, – буркнул недовольно, даже не глянув, кто у меня тут кайфоломщик.

– Михаил Константинович, это Алексей Бобров. Нам бы с братом срочно увидеться с вами.

– Сильно срочно? – сдержал я вздох.

– Очень. Мы бы хотели сняться с этого вашего задания.

– Что?

Глава 24

– Что-то случилось? – попыталась я выпытать у Миши, который мигом помрачнел после звонка. Я слышала, что ему сказали, ведь сидели мы щека к щеке, но, само собой, понять что за задание, от которого решили отказаться его подчиненные, не могла.

– Узнаем, – ответил он, ссаживая меня с себя и стиснув ягодицы под конец особенно крепко, и не думая скрывать долгого сожалеющего вздоха,

– Ладно.

Любопытство, конечно, мучило, но приставать я сочла глупым. Если меня это не касается, то лезть с навязчивым «ну скажи-и-и» – невежливо. А если касается, и так узнаю.

– Кушать хочешь? – спросил Михаил, озираясь явно в поисках своих телефонных собеседников, о встрече с которыми договорился тут же в торговом центре.