Питер Брейгель Старший

Брейгель был осведомлен в античной мифологии. Мифологические темы хотя и не занимают большого места в его творчестве, все же присутствуют в некоторых работах. Значительно больше произведений связано с Ветхим и Новым заветом. Среди них есть работы, навеянные текстами, которые сравнительно редко выбирались художниками его времени. Для этого надо было самостоятельно читать Библию. Следовательно, у художника было достаточно знаний для такого чтения. Все это позволяет думать, что крестьянский сын Питер Брейгель выучился в школе не только письму, чтению и счету, не только получил обязательные в те времена познания в религии, но приобрел некоторые основы латинской образованности, которую впоследствии расширил самостоятельным трудом.

Можно даже представить себе, какой была эта его начальная школа. Посмотрим на сатирическую гравюру, исполненную по рисунку Брейгеля. Она, как и многие другие работы Брейгеля, иллюстрирует сатирическое изречение: «Осла не сделаешь лошадью, даже в парижской школе». На школьной скамье — осел. Сияв очки, он безнадежно тупо уставился в ноты. Изображение не ограничивается прямой иллюстрацией к подписи. Мы видим класс, заполненный множеством учеников разных возрастов. Самый старший школьник с тоской выглядывает из-за решетки школьного карцера. Остальные ученики сидят на полу, некоторые вокруг учителя. В руках раскрытые буквари — видны крупно написанные буквы. Другие, пользуясь тем, что наставник не обращает на них внимания, озорничают: гримасничают и кувыркаются. Третьи зубрят. Наставник с пучком розог, воткнутых в поля шляпы, порет ремнем нерадивого школяра.

Как это обычно у Брейгеля, на гравюре реальные сцены школьной жизни совмещены с гротескными и фантастическими образами. Двое учеников сидят, как под крышей дома, под огромной шляпой с павлиньим пером; один залез в неизвестно как попавший в класс улей, а оттуда вылетает рой пчел; тела некоторых учеников перекручены, как у балаганных паяцев, исполняющих номер «человек без костей». Эти изображения несут дополнительный смысл, который трудно истолковать, о котором можно только догадываться. Распрямит эта школа скрученных или скрутит их еще сильнее? Когда всматриваешься в гравюру, то, несмотря на фантастичность некоторых ее образов, слышишь и разноголосый гул зубрежки, и нравоучительные рассуждения учителя, и плач наказываемого, и шепот подсказки, и шлепки ремнем.

«Парижской школы», о которой идет речь в подписи, Брейгель никогда не видел. Но он изобразил не школу вообще, а именно нидерландскую, скорее всего деревенскую. Если внимательно вглядеться в гравюру, можно заметить одну выразительную подробность. На голове самого крошечного ученика круглая крестьянская шляпа. Сквозь ее поля продет черенок деревянной ложки. Точно такую шляпу с ложкой мы увидим на. других работах художника, изображающих деревенский быт.

Словом, нам кажется, что эта гравюра, скорее всего, воспоминание о собственной школе и о поре учения в ней — о маленькой деревенской школе, где одновременно учатся и дети и великовозрастные парни, где один наставник преподает и начатки азбуки, и латынь, и все остальные науки, а также вершит суд и расправу.

Обстановка класса и условия учения — педантический облик наставника, физиономии учеников, нехитрые учебные пособия — все это дано подробно, точно, живо. Видно, не придумано, а свежо в памяти, вспомнилось, как вспоминаются взрослым немеркнущие в течение всей жизни картины школьных лет, особенно школьные страхи.

Чему еще учился Брейгель? Где и как?

Свет на этот, казалось бы, неразрешимый вопрос проливают еще две работы Брейгеля. Это рисунок «Алхимик» и рисунок «Temperamentia», что обычно, поскольку он входит в серию «Добродетели», переводят как «Воздержанность», «Умеренность», но что может быть не дословно, а по смыслу рисунка переведено и как «Соразмерность».

Эти рисунки, казалось бы, ничем между собой не связаны — ни временем появления, ни темой, ни циклом, но их сопоставление позволяет предположить, какой характер носила образованность Брейгеля. Об «Алхимике» мы далее будем говорить подробнее, сейчас скажем лишь, что рисунок трактует алхимию резко сатирически. Алхимия для Брейгеля — лжемудрость, мнимая наука.

Мы могли бы пройти мимо этого листа как случайного эпизода в творчестве нашего художника, если бы столь же сатирически не изображал он медицинских шарлатанов, которым верили многие его современники. И, главное, если бы не «Temperamentia». На ней множество ученых занято измерениями. Здесь определяют географическую широту места, углы склонения светил, взвешивают, считают, проверяют отвесом вертикальность колонны, измеряют циркулем ее диаметр. На рисунке совмещено несколько самостоятельных сцен, связанных общей темой или даже общим пафосом — измерение.

На первом плане, как и на гравюре «Парижская школа», школьный класс: учитель благожелательно слушает ответ ученика, остальные прилежно занимаются.