Питер Брейн и его друзья

Морис начал вертеть рукоятки, переключая магнитофон на воспроизведение, и все затаили дыхание. В парке перекликались последние расходящиеся ребята. Из сарайчика донёсся глухой лай и царапанье. Зазвенела струя воды — это миссис Брейн наполняла чайник. Тихо щёлкнуло в снятой телефонной трубке. Но искальцы слышали только лёгкое гудев магнитофона и шорох перематываемой ленты.

— Ну вот, — сказал Морис. — Начинается где-то тут… во всяком случае, если записалось…

Несколько мучительных секунд они прослушивали последние метры предыдущей попытки. Потом наступила тишина. Раздалось покашливание. Потом шёпот: «Давай!», а потом:

Мы в пятницу утром отдали концы,
Но только берег исчез за кормой,
Красавицу в море увидели мы
С гребнём в руке над зелёной волной,
С гребнём в руке…

И так далее.

Нет, Морис включил всё правильно.

Да, запись получилась отличная.

И пока они слушали, их усталость, раздражения и тревоги исчезли без следа.

Энди вспрыгнул на стул и принялся отплясывать на нём, вскидывая ноги в такт мелодии. Ева дирижировала флейтой. Руфь хлопала в ладоши. Mopис вскочил и начал репетировать свои жесты. А Питер блаженно откинулся на подушки и улыбался с бесконечным облегчением.

— Можешь радоваться, старина! — объявил Энди, когда запись была прослушана до конца. — Первое место тебе обеспечено. Старик Уотсон с ума coйдёт от восторга. Он присудит тебе и первый, и второй, и третий приз — все вместе.

— Он присудит тебе футбольный кубок города, и майку победителя, и пояс чемпиона — ну всё, вот увидишь, — сказал Морис. — Нет такого приза, награды и знака отличия, которого он тебе не присудил бы.

— Если под эстрадой всё сойдёт гладко, — вдруг перебила Ева и с тревогой посмотрела на Энди, который по-прежнему плясал на стуле.

7. ПОД ЭСТРАДОЙ

Конкурс талантов открывался в павильоне в четверг, в половине третьего. Павильон был очень большой: кроме раздевалки, умывальной и душевых кабинок для спортсменов, в нём был ещё зал, где устраивались танцы и всякие вечера. Один конец зала занимала эстрада, и вот под эту-то эстраду в день конкурса прокрались в четверть второго три таинственные фигуры.

Одна фигура была рыжая, в очках, говорила с шотландскими интонациями и несла в руках пакет с бутербродами. Другая была пониже, поплотней, с тёмными волосами и тихим журчащим голосом. Она несла зелёный с золотом чемодан. Третья фигура была старше, выше и медлительнее остальных. Она говорила хриплым голосом и возглавляла процессию. Этой фигурой был Эрни, сын паркового сторожа и его помощник.

— Запомните одно, — сказал он, согнувшись в три погибели и освещая карманным фонариком пыльное убежище под эстрадой. — Это вы сами. То есть если вас изловят, то вы сами сюда забрались… То есть я про это знать не знаю… То есть я вас и не видел никогда… То есть меня выгонят из сторожей, если дознаются, что и как. Ясно?

Лицо у Эрни было бугристое, маленькие глазки были обведены тёмными кольцами, точно у шахтёра. В этой захламлённой деревянной пещере он, по-видимому, чувствовал себя как дома. Впрочем, судя по присутствию старого продавленного кресла, стопки детских американских журналов времён войны возле кресла и изобилию окурков повсюду, Эрни действительно был тут у себя дома.

— Нас не изловят, Эрни, — успокоил его Энди Макбет.

— Уж конечно. А если всё-таки, то уж мы не выдадим тебя, старина, не бойся, — прожурчал Морис, осторожно ставя магнитофон на деревянный ящик, носивший на себе многочисленные следы грязных подошв, — очевидно, сын и помощник паркового сторожа имел обыкновение класть на него ноги. — А где тут штепсель?

— Это ещё как сказать! — Эрни упрямо продолжал разговор на интересовавшую его тему. — Вас ведь изловили бы, если бы вы, то есть, не пришли пораньше. То есть если бы вы пришли в два, когда начнёт собираться народ. Как вы, то есть, думали. Вот вас и изловили бы. То есть кто-нибудь вас да увидел бы.

— Ну хорошо, хорошо, мы же пришли пораньше. А где тут штепсель? Ты же говорил… Или ты не говорил?

— Чего я не говорил? — спросил Эрни, подозрительно уставившись на Мориса маленькими глазками в тёмных кольцах.

— Да где тут штепсель? Я же только сказал, что ты говорил…

— Вот он, что ли? — перебил Энди, светивший по сторонам собственным фонариком.

— Что «что ли»? — осведомился Эрни, устремляя суровый взгляд на шотландца.

— Ну да, он, — сказал Энди, не отвечая на вопрос. Не то чтобы ему не хотелось поболтать с Эрни, но надо было торопиться. — Достанет? — спросил он, когда Морис начал разматывать шнур.

— Что достанет? — переспросил упрямый Эрни. — До чего?

— Только-только, — заметил Морис, вставляя вилку в штепсель. — Ну, главная задача решена, и теперь тебе осталось…

— Это, — сообщил Эрни, свирепо проследив всю длину шнура от магнитофона до стены. — Штепсель.

— Да, — сказал Энди, — спасибо… А теперь вам обоим лучше бы уйти. Верно?