Питер-кролик и другие

Жила-была на свете одна маленькая девочка, которую звали Люси. Жила она на ферме Литтл-таун, что значит — Городок. Девочка она была хорошая, только всё время теряла носовые платки!

Однажды вышла она во двор вся в слезах:

— Ой-ой-ой! Я опять потеряла свои носовые платочки. Целых три платочка и передничек! Не видел ли ты их, Полосатик?

Но полосатый котёнок молча продолжал мыть свои беленькие лапки.

Тогда Люси спросила рябую курочку:

— Курочка Сэлли, может быть, ты нашла мои носовые платочки?

Но рябая курочка кинулась к курятнику и ни к селу ни к городу громко закудахтала.

— Я бегаю босиком, босико-ко-ком, босико-ком!

Тогда Люси спросила Малиновку, которая сидела на ветке.

Малиновка искоса взглянула на Люси блестящим чёрным глазом, перепорхнула через каменный забор и улетела.

Люси вскарабкалась на забор поглядеть на высокий холм за фермой: не там ли она потеряла свои носовые платочки. Люси увидела такой высокий холм, что вершина его терялась где-то в облаках, точно у него и не было никакой вершины!

И девочке показалось, что далеко-далеко на склоне холма на траве что-то белеет.

Люси стала карабкаться на холм так быстро, как только поспевали её толстенькие ножки. Она бежала по крутой тропинке — всё вверх и вверх, пока Литтл-таун не оказался под нею. Она могла бы, если бы захотела, забросить камешек прямо в трубу!

Вдруг Люси оказалась возле родничка, который, булькая, бил прямо из-под земли.

Кто-то поставил жестяной бидончик прямо под струю, и вода уже переливалась через край, потому что бидончик был немногим больше яичной скорлупки! И там, где песок на дорожке был влажным, на нём отпечаталось множество каких-то малюсеньких следочков.

Люси побежала дальше.

Тропинка кончилась под большой скалой. Там зеленела невысокая травка. Были вбиты колышки, а между ними натянуты шнурочки, сплетённые из листьев рогоза. На шнурочках сушилось бельё, и было полно бельевых прищепок. Но платочков там не было! Правда, обнаружилось кое-что другое — дверь! Она вела прямо внутрь холма. А внутри холма за дверью кто-то напевал:

Блузочки-скатёрочки,
Кружева-оборочки,
Не осталось ни пятна,
Всё — сплошная белизна!

Люси постучала разок, потом другой — песенка оборвалась и тоненький испуганный голосок спросил:

— Кто там?

Люси отворила дверь. И что бы вы думали, она увидела? Маленькую чистенькую кухоньку с полом, выложенным каменными плитами и с деревянными балками под потолком, как на любой кухне любой фермы. Только потолок был такой низкий, что Люси почти касалась его макушкой, и посуда на полках была малюсенькая, и вообще всё было крошечное. Тепло и уютно пахло свежевыглаженным бельём. А возле стола с утюгом в руке стояла очень маленькая толстенькая тётенька и с опаской глядела на Люси. Подол её цветастого платьица был подоткнут. Из-под платьица виднелась нижняя юбка в полосочку, а спереди — широкий фартук. Её чёрный носик так и ходил ходуном, принюхиваясь: пых-пых-пых, а глазки мигали как звёздочки. А там, где у Люси из-под шапочки выбивались золотистые кудряшки, у хозяйки кухни из-под чепчика виднелись… ИГОЛКИ!

— Кто ты? — спросила Люси. — И не видала ли ты моих носовых платочков?

Маленькая тётенька присела в забавном реверансе:

— О да-да-да, с вашего позволения, сударыня, меня зовут миссис Тигги-Мигл, о да-да-да, с вашего позволения, никто не умеет крахмалить бельё лучше меня.

Тут она что-то вытащила из бельевой корзины и расстелила поверх одеяла, на котором гладила.

— Что это такое? — спросила Аюси. — Это вовсе не мой носовой платочек!

— О нет, с вашего позволения, сударыня, это жилет папы-малиновки.

Миссис Тигги-Мигл прогладила его, аккуратно свернула и отложила в сторонку.

Потом она сняла что-то с деревянной перекладины, на которой сушилось бельё.

— Но это тоже не мой платочек! — сказала Люси.

— О нет-нет, с вашего позволения, сударыня, это скатерть из Дамаска. Она принадлежит Дженни-крапивнику. Очень неаккуратная птица. Заляпала всю скатерть смородинным вином. Смородинные пятна отстирываются с таким трудом!

Носик миссис Тигги-Мигл так и ходил ходуном — пых-пых-пых, а глазки мигали как звёздочки. Она взяла с плиты утюг погорячее.

— А вот и один из моих платочков! — воскликнула Люси. — И мой передничек!

Миссис Тигги-Мигл прогладила и его, расправила оборочки и загладила складочки.

— Ой, чудесно! — сказала Люси. — А что это такое жёлтое, длинное и с пальцами на концах, как у перчаток?

— А! Это чулки рябой курочки Сэлли. Посмотри, пятки совсем проносились, оттого что она всё время копается в земле. Она скоро совсем останется босой, — сказала миссис Тигги-Мигл.

— Ой, вон ещё один платочек. Но это ведь не мой? Он красный!

— О нет, с вашего позволения, сударыня, это платок мамы Крольчихи. Он весь пропах луком. Его пришлось стирать совершенно отдельно. И всё равно мне не удалось уничтожить запах.

— А вон и ещё один мой платочек! — сказала Люси. — А это что такое вон там, смешное, маленькое, беленькое?

— Это пара рукавичек полосатой кошечки. Она моет их сама, а я глажу.