Питер Пэн должен умереть

Не то чтобы ему хотелось спать. Гурни вообще нелегко было бы сейчас определить, что именно он испытывал. Минувший день глубоко потряс, перегрузил, опустошил его. Для начала – беспощадная истина слов Кларета. Вдобавок еще и болезненные воспоминания о детстве в Бронксе. Потом – все нарастающий ужас рассказов Джека Хардвика из Куперстауна, а под конец горе Мадлен из-за смерти петуха – пусть потеря и могла показаться небольшой, Гурни подозревал, что на подсознательном уровне она перекликается у Мадлен с другой утратой.

Он вошел в спальню, разделся, лег рядом с женой и ласково взял ее за руку, не зная, как более внятно или уместно выразить сочувствие.

Часть третья Все мировое зло

Глава 40 На следующее утро

Гурни проснулся в тяжком эмоциональном похмелье. Завязнув меж сновиденьями и раздумьями, сон его был слишком поверхностен и не справился с одной из жизненно важных своих функций: уложить сумбур фактов и впечатлений минувшего дня в упорядоченные кладовые памяти. Обрывки вчерашней сумятицы все еще крутились в голове, затмевая настоящее. Лишь приняв душ, одевшись, сварив себе кофе и присоединившись к Мадлен за столом, он наконец заметил, какой сегодня яркий и солнечный день.

Но даже это приятное наблюдение не оказало на него обычного ободряющего эффекта.

По радио передавали какой-то музыкальный отрывок, что-то для симфонического оркестра. Гурни терпеть не мог музыки по утрам, а в нынешнем его состоянии духа она тем более раздражала.

Мадлен подглядела на него поверх поставленной перед ней книги.

– Что такое?

– Да как-то слегка запутался.

Она опустила книгу.

– Дело Спалтеров?

– Наверное… главным образом.

– А в чем именно запутался?

– Фрагменты не складываются. Становится все беспорядочнее, все хаотичнее. – Он рассказал про звонки Хардвика из Куперстауна, правда, опустив при этом подробности про отрезанную голову – про это рассказывать у него просто духа не хватило. А завершил так: – Просто не понимаю, какого черта происходит. А у меня просто нет надлежащей информационной базы и технических ресурсов, чтобы разбираться с этим самостоятельно.

Мадлен закрыла книгу.

– С чем разбираться?

– Ну, выяснить, что происходит, и кто за всем этим стоит и почему.

Она пристально посмотрела на него.

– А разве ты еще не выполнил то, о чем тебя просили?

– Выполнил?

– У меня сложилось впечатление, что ты вполне успешно разнес в клочья обвинение против Кэй Спалтер.

– Ну да.

– Так что при апелляции ее приговор наверняка отменят. В том-то и была суть, разве нет?

– Ну да, была.

– Была?

– Просто сейчас словно весь ад с цепи сорвался. Эти новые убийства и поджоги…

– За этим-то и существует полиция, – перебила она.

– В первый раз у нее не особенно-то получилось разобраться. И мне кажется, они понятия не имеют, с чем столкнулись.

– А ты имеешь?

– Не то чтобы.

– Значит, никто не понимает, что происходит. А чья работа – выяснять это?

– Официально – бюро криминальных расследований.

Она вызывающе склонила голову на бок.

– Официально, законно, логически – и во всех остальных отношениях.

– Ты права.

– Но?

После неловкой паузы Гурни произнес:

– Но он же настоящий псих.

– Знаешь, в мире полным-полно психов.

– Конкретно этот убивает с восьми лет. Ему нравится убивать. И чем больше народа, тем лучше. Кто-то напустил его на Карла Спалтера, а теперь черт не хочет убираться обратно в табакерку.

Мадлен посмотрела ему прямо в глаза.

– Выходит, опасность возрастает. На днях ты сказал, что существует примерно однопроцентная вероятность того, что этот тип может начать охотиться за тобой. Со всей очевидностью, это ужасное происшествие в Куперстауне сильно меняет дело.

– До некоторой степени, но мне по-прежнему кажется…

– Дэвид, – перебила она, – я вынуждена это сказать… Я знаю, что ты ответишь, но все равно должна это сказать. Ты можешь выйти из игры.

– Если я брошу расследование, он все равно никуда не денется. Только шансов его поймать станет меньше.

– Но если ты не будешь за ним охотиться, может, и он за тобой не придет.

– Голова у него вовсе не всегда работает так логично.

Мадлен смотрела на него встревоженно и растерянно.

– Судя по всему, что ты о нем рассказывал, он очень логичен и собран, всегда все точно планирует.

– Логичен, собран – и одержим стремлением убивать. Забавно обстоит дело с этими наемными убийцами. Кажется, они все такие хладнокровные и практичные – но в их мотивах нет ровным счетом ничего хладнокровного и практичного. И я не имею в виду деньги, которые они получают за выполненную работу. Это вторичное. Я встречал киллеров. Допрашивал их. И знаешь, кто они такие – по большей части? Одержимые и яростные серийные убийцы, сумевшие превратить свое безумие в хорошо оплачиваемую работу. Хочешь услышать кое-что совершенно нелепое?

Мадлен смотрела на него скорее с опаской, чем с любопытством, но он уже не мог остановиться.