Питер Пэн должен умереть

– Конечно, – рассеянно согласился он, практически не осознавая, о чем она просит. Его раздирали самые противоречивые чувства по поводу всей этой затеи с Уинклерами и ярмаркой. С одной стороны – удачно получилось, а с другой – все равно раздражает. Раздражает – потому что Уинклеров он недолюбливал, да вдобавок, желая облегчить себе жизнь, они уговорили Мадлен провести целую неделю на ферме, задаром ухаживая за альпака. Но приходилось признать, что вообще-то вышло удачно, поскольку это дает Мадлен безопасное пристанище как раз в самый нужный момент. Ну и конечно, сама-то она обожала возиться с животными. Она вообще любила быть полезной, особенно когда дело касалось пернатых или мохнатых существ.

Занятый этими мыслями, он вдруг заметил, что она смотрит на него уже с другим выражением – мягче и непроницаемее.

На душе сразу стало легче. Он улыбнулся.

– Я тебя люблю, – сказала Мадлен. – Пожалуйста, береги себя.

Она протянула к нему руки, и они обнялись – так надолго и так крепко, что меж ними не осталось уже ничего, что требовалось бы облекать в слова.

Когда Гурни добрался до Лонг-Фоллса, перед рестораном было безлюдно, а в самом ресторане – еще пустыннее, чем в прошлый раз. Ни посетителя. Всего один работник – мускулистый официант с ничего не выражающим взглядом. В темном баре – тоже никого. Но, конечно, была лишь половина одиннадцатого, а навряд ли в «Одиссее» подавали завтрак. Гурни пришло в голову, что, скорее всего, сегодня ресторан открыли с утра исключительно в угоду Ангелидису.

Официант провел Гурни через бар, потом по темному коридору мимо двух туалетов и двух дверей без табличек к тяжелой стальной двери черного входа. Он приналег на нее плечом, и она со скрежетом подалась. Официант отступил в сторону, жестом приглашая гостя пройти в обнесенный стеной яркий и красочный сад.

Он был одной ширины со зданием, сорок-пятьдесят футов, и по меньшей мере вдвое длиннее. Сад окружала глухая стена из красного кирпича, в дальнем конце были широкие ворота с двойными створками. Сейчас эти ворота были открыты нараспашку, обрамляя вид на реку, беговую дорожку и ухоженную безмятежность кладбища «Ивовый покой». Почти такой же вид, что из той спорной квартиры в трех кварталах отсюда, только угол обзора другой.

Сад представлял собой очаровательное сочетание поросших травой дорожек, грядок с овощами и цветников. Официант указал на тенистый уголок, где стоял белый столик с двумя ажурными металлическими креслами, в одном из которых сидел Адонис Ангелидис.

Он кивнул подошедшему к столику Гурни на второе кресло.

– Прошу вас.

Появившийся из ниоткуда второй официант поставил на середину стола поднос с двумя чашечками черного кофе, двумя рюмками и почти полной бутылкой узо, анисового греческого бренди.

– Пьете крепкий кофе? – голос у Ангелидиса был низкий и хрипловатый, точно мурлыканье огромного кота.

– Да.

– Может, вам понравится с узо. Лучше сахара.

– Пожалуй, попробую.

– Хорошо добрались, да?

– Без проблем.

Ангелидис кивнул.

– Чудесный денек.

– Чудесный сад.

– Да. Свежий чеснок. Мята. Орегано. Славно. – Ангелидис сел поудобнее. – Чем могу помочь?

Гурни взял ту чашечку, что стояла ближе к нему, и задумчиво отпил кофе. По пути из Уолнат-Кроссинга он набросал в уме вступление к разговору, но теперь, когда он сидел лицом к лицу с одним из самых умных мафиози в Америке, оно казалось ему довольно-таки слабым. Однако попытаться все же стоило. Иной раз только и остается, что надеяться на удачу.

– Мне стала известна кое-какая информация, которая может вас заинтересовать.

Взгляд Ангелидиса выражал сдержанное любопытство.

– Разумеется, всего лишь слухи, – продолжал Гурни.

– Ну разумеется.

– Касательно отдела борьбы с организованной преступностью.

– Гнусные гады. Беспринципные насквозь.

– Я слышал, – произнес Гурни, отпивая еще глоток кофе, – что они пытаются повесить Спалтера на вас.

– Карла? Вот о чем я и говорил, видите? Гады! С какой бы мне стати убирать Карла? Говорил вам, он мне как сын. С какой бы мне стати такое делать? Мерзость!

Крупные руки – руки боксера – сжались в кулаки.

– По сценарию, что они пишут, вы с Карлом рассорились, и…

– Бред!

– Как я уже сказал, по их сценарию…

– Что такое, на хрен, сценарий?

– Гипотеза, история, которую они придумали.

– Вот именно, что придумали! Склизкие гады!

– По их гипотезе, вы с Карлом рассорились, и тогда вы через Жирдяя Гаса наняли киллера, а потом испугались и решили замести следы, избавившись от Гаса… возможно даже, сами это сделали.

– Сам? Они считают, это я ему гвозди в череп заколачивал?

– Я всего лишь пересказываю, что слышал.

Ангелидис откинулся на спинку кресла. Гнев в его глазах сменился расчетливостью.

– Откуда это у вас?

– План повесить убийство на вас?

– Да. От верхушки отдела борьбы с организованной преступностью?

Что-то в его тоне навело Гурни на мысль, что у Ангелидиса, вполне вероятно, имеются выходы на кого-то оттуда. На кого-то, кто должен быть в курсе всех основных инициатив.