Питер Снелл. Без труб, без барабанов

Минут через десять Артур стал говорить меньше, а слушать больше, выражение его лица переменилось и становилось все более мрачным. Теперь я слышал: «Ничего, ничего, только не беспокойтесь, миссис Мортон». Оказалось, что две женщины — миссис Мортон, жена организатора соревнований в Дублине Билли Мортона, и его дочь пытаются уговорить Артура переменить решение, так как Мортон, по их словам, болен и возможен сердечный приступ, если я не приеду в Дублин на выступления.

Веселенькая ситуация, нечего сказать! Я уже не выигрываю состязания, но все еще делаю сборы. Даже когда я неоднократно указывал на малоприятный факт, что я не собираюсь показать хороший результат и, возможно, наверняка не покажу, люди все равно хотели, чтобы я бежал. В Норвегии, например, одна пара, не узнав меня, осведомилась, не бежал ли еще Питер Снелл. «Ох, — сказал я, — вряд ли вам захочется на него смотреть!» Они ответили мне: «Пока он еще чемпион». Может быть, в этом и заключался ответ на вопрос, почему я притягивал публику.

Как бы то ни было, из-за этого телефонного звонка я был вынужден лететь в Дублин. Что мы с Артуром могли еще придумать в такой ситуации?

Во время перелета я чувствовал все возрастающее утомление и высадился в лондонском аэропорту сильно уставшим. Я прошел таможенный осмотр и был встречен группой представителей. Открыв дверь таможни, я увидел не меньше дюжины фоторепортеров. Вероятно, их было так много потому, что я не появлялся в Лондоне с 1961 года, однако я ничего решительно не сделал во время теперешнего турне, чтобы оправдать столь необыкновенное внимание, и меньше всего на свете мне хотелось сейчас радостно улыбаться перед объективами. Я едва вынес процедуру и как можно быстрее удрал в Виндзор-отель вблизи Ланкастер-Гейт. На Дэвиса фоторепортеры даже не взглянули.

У себя в номере я немедленно переоделся в тренировочный костюм, решив, что мне нужно как следует подготовиться к соревнованиям в Чехословакии, а поэтому нужно начинать жесткую тренировку и всем моим выступлениям в Лондоне и Дублине придавать значение не больше, чем тренировочным пробежкам. За полтора часа я пробежал вокруг Гайд-парка шесть с половиной миль. К концу пробежки ноги устали, но я был доволен затраченными усилиями и на следующий день все же прошел милю быстрее чем за четыре минуты.

После полутора кругов я на небольшом отрезке дистанции шел впереди. Почему-то я чувствовал, что хорошего бега у меня не получится, но Джон думал иначе. Он проскочил мимо меня и увеличил скорость.

Я быстро отпустил его, не в силах следовать за ним. На предпоследней прямой меня обошли трое англичан. Мне казалось, я все более замедляю темп с приближением финиша. Одложил, который, на мой взгляд, не стал бегать более быстро с того времени, когда я одерживал над ним верх, оказался в этом соревновании победителем, но меня это нисколько не волновало.

Однако я почувствовал, что с ногами стало лучше, и теперь уже был убежден, что мои неприятности происходили не из-за отсутствия достаточной подготовленности, а от «забитых» мышц.

После забега я около часа бегал трусцой, потом выпил пива и позвонил Салли по телефону. На следующее утро я с Йозефом и Джоном пробежал 65 минут вокруг Гайд-парка, и мы вылетели в Дублин.

В дублинской миле от меня убежали Симпсон и Уиггс, хотя я снова «вышел» из четырех минут. Я прошел три четверти мили с обычным для мили из четырех минут результатом, однако легкости не было, приходилось напрягаться, и я уже начинал сдавать. Обычно за круг до финиша я только приступаю к настоящей работе.

После этих соревнований я стал тренироваться очень легко. Девиз «Включись в работу по-настоящему» не решал проблемы. Я сомневался, существовало ли вообще какое-нибудь решение. В моих ногах все еще не было жизни, но в последнем состязании я почувствовал, что лондонская миля улучшила мое состояние. Я теперь был уверен, что выступай я хоть через день, я все еще смогу выбегать из четырех минут. Выигрывать — это дело другое.

Последние выступления

Из Дублина на русском самолете мы перелетели в Прагу, где меня приняли без визы. Я оставил ее в Дублине. Меня встретили на аэродроме Йозеф, Артур, Джон и тренер Йозефа Алис Подебрад. После короткого интервью мы отправились прямо на стадион в «Дуклу». «Дукла» — армейский клуб, членом которого состоит Йозеф. Здесь я провел легкую получасовую пробежку, принял горячую ванну и получил глубокий массаж. Затем мы направились в дом Подебрада, где мне предстояло остановиться. Я заранее предупредил руководителей легкой атлетики Чехословакии о своем желании остановиться приватным образом, чтобы познакомиться с чешским образом жизни, насколько мне это удастся. Позднее я узнал, что после опубликования моего пожелания в газетах пятьсот человек звонило в редакции, предлагая устроить меня у них. Алис говорил по-английски лучше, чем Йозеф, зато его жена не знала английского совсем.

Прага — очень своеобразный город, жители которого гордятся его историей. Они так любят свои булыжные улицы, что до сих пор последние выкладываются из камня.