Питерщики. Русский капитализм. Первая попытка

На несколько лет позже Малоохтинского кладбища появился второй центр петербургских поморцев – молитвенный дом с подворьем и школой на Моховой улице. Его основателем был купец Иван Феоктистович Долгий (1734–1799), на средства которого строилась моленная и были приобретены для нее редкие иконы и книги[39]. Вплоть до николаевского царствования поморцы на Моховой существовали открыто и привлекали множество прихожан. Время Николая I, вообще очень тяжелое для старообрядцев, роковым образом сказалось на судьбе моленной. В эти годы владельцем дома и попечителем моленной был купец Пиккиев (по его имени моленную называли «пиккиевой»), В 1839 г. были официально запрещены ремонты и подновления, через два года сняты колокола, и, наконец, в 1854 г. после многочисленных проверок моленную окончательно закрыли. При этом изъяли пятьсот четыре иконы старинного письма в серебряных, украшенных камнями окладах[40].

В 1792 г. еще одна поморская моленная появилась на Малоохтинском кладбище. Главным ее жертвователем стал другой столичный купец – М. И. Ундозеров. При моленной в дальнейшем появились богадельня и больница.

В 1820-х годах при кладбище без видов на жительство постоянно проживало около ста пятидесяти человек, среди них управляющий, казначей, два приказчика, три повара, три дворника, староста, четыре псаломщика и до двадцати певчих[41]. Между поморцами Моховой и Малой Охты иногда возникали разногласия по обрядовым вопросам, прежде всего о допустимости венчания в старообрядческих моленных.

При кладбище жил один из наиболее известных «брачников», автор классической летописи петербургского раскола П. Л. Любопытный-Светозаров.

Конфессиональные споры внутри поморской общины привели к возникновению в Петербурге нового беспоповского толка – аристовщины, названного так по фамилии его основателя, петербургского купца Аристова. Постоянно велась оживленная полемика и с главными противниками таинства брака в век Антихриста – федосеевцами.

Еще с 1762 г. федосеевцы владели частью Малоохтинского кладбища, имея там свою моленную и богадельню. Соседство с ними и погубило поморцев. Более радикальные федосеевцы вызвали особое недовольство властей, и одновременно за их учреждениями на Малой Охте в начале 1850-х годов сначала была закрыта моленная поморцев, а потом и вовсе запрещены похороны старообрядцев на Малоохтинском кладбище. Поморцам пришлось хоронить своих мертвецов на Волховом кладбище, у федосеевцев[42].

В царствование Александра II отношение власти к расколу смягчилось. Летописец поморской общины рассказывает: «В конце 1864 года почтенный старец Д. А. Куликов, томимый желанием быть погребенным на этом хотя и упраздненном кладбище, сам при жизни подал об этом прошение и два месяца спустя, 24 декабря, скончался. Необычная просьба была доложена государю и всемилостивейше удовлетворена. Дмитрий Александрович был погребен где желал»[43]. В это же время руководившие тогда поморской общиной богатые купцы А. Д. Пиккиев, В. И. Миронов и А. П. Орловский подали прошение о возвращении кладбища общине, которое оказалось успешным.

Эта новость так обрадовала поморцев, что, по словам петербургского журналиста Н. Скроботова, «один из упомянутых попечителей при разрешении вновь хоронить покойников на поморском кладбище, выхлопотал дозволение вырыть гроб отца своего из могилы и перенес его с федосеевского кладбища на поморское» (потом и другие поморцы последовали его примеру)[44]. На Малой Охте поморцы на средства купца Н. П. Михайлова воссоздали женскую богадельню.

В конце XIX века главным благотворителем и покровителем в сношениях с властями для петербургских поморцев стал их единоверец Василий Александрович Кокорев.

Единственная моленная, оставшаяся у поморцев после разгрома николаевского царствования, помещалась в частной квартире А. Д. Пиккиевой на Моховой улице, причем домовладелица самовластно определяла состав ее прихожан. Побывавший до того в волковской федосеевской моленной Н. Скроботов пишет: «Бедною, тесною и мрачною явилась поморская моленная после более просторной федосеевской»[45]. Основная мысль очерка журналиста: поморцы (в отличие от федосеевцев) полностью лояльны государству. Они не только приняли присягу Александру III, но и отслужили в честь него молебен. После молебна Кокорев пожертвовал 100 рублей на обед на помин души Александра II. А между тем, положение непокорных федосеевцев объективно лучше, чем поморцев.

Благодаря этим ли обстоятельствам или связям Кокорева в 1886 г. поморцам удалось открыть новый молитвенный дом на Лиговке в доме рубашечника Никифорова.