Питерская Зона. Запас удачи

А, проняло? Куда как проймет, если по тазобедренному пинком зарядить.

– Вставай, дура! Ромашки она собирать пойдет.

– Чего? Ты принял что-то, дебил?!

– Да что ты, я дебил, какие ромашки, да?

Она замолчала. Уставилась на меня. А, фильтр-то отключила. Щелкай назад, щелкай.

– Хэт…

Знаете, только сейчас заметил, какие у нее красивые глаза. Нет, правда, только сейчас. Когда она, вылупив их от страха, смотрела на меня. Огромные глазищи, серые-серые, глубокие, утонуть хочется. И ресницы. И нос ведь такой красивый. Курносый? Да и ладно, мне нравится. И губы. И…

Ох, едрит твою кочерыжку, больно же… у-у-у…

– Подло бить по кокушкам…

Мара усмехнулась.

– А не подло бросать одинокую девушку? Уходить куда-то в страну подростковых фантазий и пытаться меня поцеловать?

Пытался все-таки? Не почудилось…

– Надо идти отсюда. Мара, я не знаю, что это. Никогда не сталкивался.

– Пошли.

Ну, пошли. Шлось… тяжело. Ноги наливались свинцом. Натурально, поднять и сделать шажок казалось безумно сложным делом. Нет, так не пойдет.

Ненавижу химию. Нет, науку уважаю. Химия прекрасна. Ненавижу ту химию, что порой приходится применять. А надо. Иначе – ждет нас что-то нехорошее. Так, что нам выбрать из невкусных, но полезных коктейлей в тубах-самовпрысках? Ага, нормально. Стимулятор и легкий анальгетик. Для чего? Стимулятор позволит идти не качаясь и не волоча ноги. А анальгетик на основе морфина долбанет в голову. Был грешок, поперся в Зону пьяным на спор. И как раз попал на адопса. Так, не поверите, он вокруг меня круги нарезал-нарезал, путал все и напоролся на очередь в голову и грудь. И помер. Когда ты не особо в себе, не выходит у них. У тех, кто может. Знаем, проверено.

Мара моему выбору немного удивилась, но спорить не стала. Умница девочка. А Раздва все нипочем. Вот только напряжена она сильно. И это нехорошо. Если начнет попискивать, так готовься драться. И, думается мне, уже скоро. Неспроста все это на нас навалилось.

Химия начала действовать быстро. Ох ты ж, елки-палки, как ноги побежали. Чуть сам себя не обогнал, чес-слово. Точно вам говорю, так и было. А вот творящееся в голове мне не нравилось. Да, исчезла муть, забивающая мне мозг и заставляющая думать о всякой ерунде. Только вот мир расцвел такими красками, что прямо реветь от счастья хотелось. Натурально, белухой и скупой мужской. Такая красота вокруг…

Наркотики, господа и дамы, все же очень большое зло. И не знаю, стоило использовать его в благих целях или нет. Переть по Зоне в состоянии трипа… это нереально дико модно и страшно глупо. Никогда, повторяю, никогда не повторяйте нашу выходку. Не говоря о том, что, столкнувшись с предложением купить что-то эдакое, свяжите, отвесьте с десятка два горячих по голому заду, вываляйте в моментальном клее и изваляйте в ближайшей песочнице. Там наверняка выгуливали собачек, так что пристанет к клею ровно то, что и требуется. И только потом отпускайте. Да, именно так.

Мир вокруг плыл и плавился, трескался на части, разваливался на куски и сам по себе воскресал и собирался. Я слышал свое дыхание со стороны, и оно мне напоминало марш лейб-гвардии Семеновского полка в исполнении каких-то грайндкорщиков, взявших в аренду джазовую певичку. Я видел, как рушились малоэтажки по левую руку и как тут же вновь поднимались.

Мир пульсировал в глазах, сжимался, разворачивался, становился все шире и больше. Мир превращался в Зону, меняющуюся на глазах, ту самую, куда мне всегда хотелось возвращаться вновь и вновь. Серое одеяло низких облаков, серо-охряное пространство под ним, серые стены окружавших нас районов и баз. Серое и прекрасное, дождливое, опасное, пахнущее кровью и золотом, опасностью и счастьем, порохом и удачей. О-у-у-у-у, да как я же люблю все это!

Каркала моя постоянная спутница, пищала понизу Раздва, заливалась смехом Мара, идущая чуть позади. Правильно, я же ведущий, ей идти сзади. Я крутой сталкер, меня ничем не убьешь, и ничто, никакая зараза, не заставит меня свернуть с пути. Что бы или кто бы это ни был. Дулю вам, уважаемые и обожаемые. Металлическую дулю семь шестьдесят два миллиметра калибром. Ну, есть кто, кому хочется ее понюхать, а?

Раздва пищала все сильнее, перекрывая гул и пульсацию мира. Чего ей надо, а? Ну, чего? А, вон что тут у нас. Хм, а если бы не химия, увидел бы такое???

За развалившейся будкой обходчиков, красиво и ало пульсируя, чуть блестело влажными боками красивое книжное сердце. Ну или карточное. Красное, похожее на красивый женский задок, задорно торчавший вверх. Твою мать, как же меня штырит-то!

В ушах гудело все сильнее. Стук сердца наваливался, становился ритмичнее и ритмичнее. Теплый и спокойный ритм, тянувший в сон, в негу, в удовольствие. Ага, вот как, значит.

– Милая? – поинтересовался я у Мары.

– Дорогой?

– У тебя остались ВОГи?

– Несомненно…

Как красиво она сказала простое слово «несомненно»…

– Видишь сердце?

– Где?

– А вон.

– Там розовый красивый куст.

– Лясни по нему с подствольника, пожалуйста.