Питирим Сорокин за 90 минут (просто о сложном)

«Прежде всего, вы гг. большевики, — лгуны, жалкие презренные лгуны. Съезда Советов нет, есть только сход бище большевиков. Вы лжете и говорите, что съезд есть…

Вы — грабители. Это второе ваше имя. Вы разграбили Зимний дворец, национальное достояние, изодрали редкие картины и растащили драгоценности.

Вы — пьяные илоты. В трагические минуты революции что вы делаете? Добравшись до складов Зимнего дворца, вы, стая жадных псов, набрасываетесь на вина, напиваетесь и безумствуете в пьяном кошмаре.

Вы — просто негодяи. Ибо только отъявленные мерзавцы могут насиловать женщин. А вы это сделали.

Вы — убийцы. Убийцами вы были 3–5 июля. Убийцами являетесь и теперь. Не похоронены еще ваши жертвы. И кровь на вас. И клеймо убийц никакие силы не сотрут с вашего тупого лба.

Вы — предатели родины и революции. Предатели родины потому, что своими руками открываете путь полчищам германского императора. Предатели революции потому, что погубили и губите ее. Революция не с вами. С вами только — темные банды».

Вот такой портрет самовольных захватчиков власти нарисовал Сорокин. Экспрессия и откровенность этого выступления насторожила и испугала даже близких соратников Сорокина.

Они стали настаивать, чтобы он не подписывал такие тексты своим полным именем, но Сорокин, еще не осознавая всю степень опасности, гордо ответил: «Пусть стоит. Мы все сейчас, так или иначе, смотрим в лицо смерти».

Большевики, конечно же, запретили газету. Сорокин перешел на нелегальное положение. Он не ночевал дома, всячески изменял свою внешность, перестал бриться.

Единственной надеждой противников большевиков оставались выборы в Учредительное собрание. Они должны были показать, что Ленин и его сподвижники самовольно узурпировали власть. Сорокин вместе со своими товарищами по партии активно агитировал за скорейшее проведение выборов по всей России и баллотировался в Учредительное собрание по Вологодскому губернскому округу от эсеров.

За последнюю предвыборную неделю он выступил в общей сложности на 12 митингах.

«Я со своими товарищами набрал на выборах в Вологодской губернии около 90 процентов голосов! Вчера вечером мы отметили это событие в высшей степени экстравагантным банкетом. Каждый съел кусочек хлеба, половинку сосиски, консервированный персик и выпил чай с сахаром»,

— запишет в своем дневнике Сорокин.

На состоявшихся выборах большевики проиграли, но это не помешало им продолжать захват власти, просто игнорируя мнение большинства.

Пока толпы восторженных горожан расхаживали по улицам Петрограда, скандируя: «Да здравствует Учредительное собрание, хозяин России!» — большевики потихоньку арестовывали и уничтожали избранников народа.

Сорокин попался в «лапы большевистской кошки» 2 января 1918 года. Его арестовали на конспиративной квартире, где располагалась редакции газеты «Воля народа», вместе со старейшим деятелем эсеровской партии Александром Аргуновым. Несмотря на протесты и заявления Сорокина о депутатской неприкосновенности, задержанных обыскали и препроводили в Петропавловскую крепость. Там им предъявили обвинение в покушении на товарища Ленина, которое произошло днем раньше. 1 января 1918 года машину Ильича, действительно, обстреляли неизвестные. И хотя никто не пострадал, большевики не упустили случая и провели массовые аресты эсеров и прочих своих противников.

Сорокина и Аргунова поместили в камеру № 63 — узкое сырое помещение с небольшим зарешеченным окном с частой решеткой. В камере не было ни кроватей, ни табуреток, лишь грязный матрац, валявшийся в углу. Невольно Сорокину вспомнились почти курортные условия содержания под стражей во времена царского режима.