Питомник

В последние недели к ним стал заходить Эрик: где-то скрывавшийся сын дантиста вышел из подполья, и уже пару раз заглядывал на огонёк, подгадывая так, чтобы хозяйка была дома. По его словам, Эрик пристроился персональным тренером у какой-то «шикарной блондинки», а за это она приютила у себя дома беглого сына дантиста. И всё было бы роскошно, да вот напасть – благодетельница собирается куда-то уезжать и надолго. Беззаботная жизнь жиголо заканчивалась.

В отличие от Платона, Марина не уставала высказывать свои сочувствия бедняжке. Ей то накаченный красавчик понравился сразу, и жена этого не скрывала, а ревновать… Ну уж нет. Платон не собирался уподабливаться примитивным самцам, которые недалеко ушли от прародителей человека. К тому же парень сам признался в своей нетрадиционной сексуальной ориентации, а Марина весьма щепетильна в этом вопросе. Так что пусть себе приходит, тем более что он производит впечатление симпатичного и доброжелательного молодого человека. С ним можно поговорить на разные темы, да и с юмором у парня вроде всё в порядке. Тем более что на безрыбье, как говориться, и рак – рыба, ведь после того, как жена фактически отказала от дома Вике и Андрею, они ни с кем тут не общаются.

Сегодня Эрик живо и достаточно откровенно – с обилием пикантных подробностей, – рассказывал о своих похождениях в качестве бомжа, когда он только пытался закрепиться в столице и обитал на вокзале и в других традиционных для бездомных местах. Марину рассказ гостя страшно забавлял. Видя её такой, – с осунувшимся после тяжелого дня лицом, но заразительно хохочущую, – Платон лишь укрепился в решении, что если и откроет ей тайну этого места, то только не сегодня.

Марина перехватила его взгляд, её бровь удивлённо изогнулась.

– Что с тобой, милый? Ты что-то хочешь мне сказать?

– Нет. То есть, да. – Платон виновато улыбнулся. – Понимаешь, паспорт не могу найти? Куда-то видимо сунул, хотя обычно он у меня в ящике стола лежит.

– Чего это он тебе вдруг так понадобился?

– Да не вдруг. С телевидения звонили, просят заехать получить гонорар за репортаж, только у них в бухгалтерии обязательно потребуется паспорт.

– Так скажи им, чтобы перевели деньги тебе на карточку, – легко нашла выход из положения Марина.

– Всё равно придётся давать им свои данные, к тому же послезавтра я собрался на медкомиссию, а там снова нужен паспорт.

– Медкомиссию? Зачем ещё? Ты же только недавно обменял права.

– Это не для прав. Я решил оформить лицензию на оружие.

– Оружие?! – по-настоящему изумилась супруга. – Что за вздор! Взбрело же тебе в голову. Оружие! Нелепость какая!

– Что же в этом нелепого? – Платона покоробило от прозвучавшей в её тоне резкости. – По-моему, иметь дома оружие, чтобы быть в состоянии защитить свою семью, – естественное и разумное решение для мужчины.

– Вы слышали, Эрик? – обратилась к гостю женщина, апеллируя к нему, как к независимой стороне в их споре. – Мой муж возомнил себя героем боевиков, не понимая, что оружие в себе самом таит большую угрозу.

– Да это опасно, – тотчас согласился гость. – Лично я бы предпочёл, чтобы моей защитой занимались профессионалы. – Эрик произнёс это несколько взвинчено. – Лично меня воротит от всех этих пистолетов, винтовок, патронов…

– Вот видишь, – торжествующе воскликнула Марина.

А глаза гостя подёрнулись поволокой задумчивости, дымка каких-то мыслей отвлекла его в прошлое:

– Этот тошнотворный запах ружейного масла, пороха, крови… По-моему все охотники и вообще любители пострелять – в душе убийцы. А уж если ты считаешь себя врачом, то вообще не имеешь никакого морального права лишать кого-то жизни – не важно кого и за что.

– Но я не собираюсь убивать! – не вытерпев, воскликнул Платон.

Эрик даже поглядел на него с опаской, вероятно не ожидая от обычного спокойного домоседа такого всплеска эмоций.

– Я хочу лишь быть в состоянии – защитить! Если это понадобиться – более миролюбиво закончил свою мысль Воронцов.

– Не мели ерунду! – словно большому ребёнку снисходительно сказала Марина. – Ты органически не способен выстрелить в человек даже пейнтбольным шариком с краской. Вспомни, как на прошлом корпоративе ты стал безответной мишенью для всех моих сотрудников. Это было забавно. Ты должен был извлечь для себя урок. Посмотри же правде в глаза: ты не способен причинить страдания даже котёнку! Ты сам – большой ребёнок, а большие пушки детям не игрушки.

– Не шути так.

– Я и не шучу. Если ты меня не послушаешь, то всё кончится тем, что ты случайно подстрелишь сам себя – по небрежности… Пойми же, я боюсь за тебя! – Марина привлекла большую вихрастую голову мужа к своей, висок к виску, и ласково заворковала, не стесняясь миловаться при постороннем человеке: – Будь же реалистом, Пупс! Признай же, что твоя идея – сумасбродна. И потом, разве в этом есть реальная потребность? Я понимаю, если бы мы жили прямо в лесу, – тогда другое дело. А тут повсюду камеры, мы за шестиметровой каменной стеной.