Питомник богов

<…> Экипаж L1 «Эйн Соф» – 460 офицеров, матросов и служащих. Корабль оборудован уникальными жилыми блоками повышенной комфортности, госпиталем на тысячу мест, двумя медицинскими лабораториями, эвакуационными палубами, генераторами сферического силового поля, ремонтными заводами. Во время эпидемии 403 года линкор использовался как корабль-эвакуатор, на котором разместили и доставили на Опережающие планеты за один рейс 18 тысяч беженцев с заражённой вирусом колонии Колумбия. В 411–412 гг. «Эйн Соф» был временно выведен из состава военного флота и на правах символической аренды передан научной экспедиции Аурелианского Университета. В качестве научно-исследовательского корабля линкор совершил автономный полёт к звезде Зармин [58] с целью исследования перспективной планеты земного типа. Во время полёта «Эйн Соф» получил повреждения. После ремонта его двигатели и супремус модернизировали. В 414 году линкор перевооружили, и он стал флагманом Первого флота <…>

16 Поселение «Небесный оазис», орбита Земли (0 КА01:3), Солнечная система, 22 октомбрия 416 года Эры Восстановления

В глубине многоярусного сада, в широких, похожих на диваны плетёных креслах сидели одетые в спортивные костюмы мужчины, обитатели престижных владений на орбитальном поселении «Небесный оазис». На столиках около кресел прислуга с артистической небрежностью расставила сигарные принадлежности, антикварные пепельницы, высокие бокалы и пузатые бутылки с коллекционным вином. Но занятые разговором мужчины ещё не уделили должного внимания этим атрибутам состоятельности. Так же, как и стайке танцовщиков и танцовщиц, изображавших нечто древнеегипетское на берегу небольшого озера.

Разговор мужчин требовал известной сосредоточенности. Люди, принимавшие в нём участие, не без основания причисляли себя к вершителям судеб архипелага планет, называемого Империей. Среди здешних небожителей почти не встречались представители владетельных Домов и носители громких титулов. Но и те, кто имел на банковских счетах менее десяти миллиардов имперских фунтов, редко отваживались приобретать недвижимость на засаженных пальмами и кипарисами палубах «Небесного оазиса». Проектировщики поселения скромно назвали его «посёлком клубного типа». А эксперты и составители рекламных проспектов так и не отважились присвоить ему индекс комфортности. Комфортность «Небесного оазиса» была за пределами всех мыслимых индексов.

В компании состоятельных сибаритов выделялся старик с львиной гривой седых волос. Отвечая одному из собеседников, он чуть не обрушил столик, разделяя нечто невидимое решительным перечёркивающим жестом:

– Есть предел, за который выходить нельзя!

– Он монарх и суверен, – пожал плечами темнокожий, костлявый, похожий на древнего африканского идола, небожитель. – Захотел, например, сделать легавого наместником Кастора и сделал. Имеет право.

– Я не об этом. Пусть легавого сделают хоть лордом. Плевать. Но позволить легавому натравить «паука» на наследницу Вудро Дасалмана, применять шестьдесят пятую статью к сенаторам и уважаемым людям!.. Этому нет оправдания. Основой стабильности Новой Империи было негласное соглашение между его отцом Туре и нашими отцами. Они не мешают нам, мы не мешаем им. В фундаменте Новой Империи – наши деньги. На них всё стоит, на наших деньгах. Без них всё рассыплется.

– Друзья мои, давайте не будем менять тему, – вмешался в разговор молодой джентльмен. – Это всё эмоции, настроения, я понимаю. А в сухом остатке следующее: фактически нас спрашивают, согласны ли мы с тем, что Дом Ойзеле мирно и без революций сойдёт со сцены. И самое главное, как мне кажется, состоит именно в том, что нас спрашивают. Пока ещё спрашивают.

– Вот как? – Лицо обладателя львиной гривы передёрнула саркастическая гримаса. – Если тебя так радует их предупредительность, Мо, то зачем ты тут сидишь с нами? Теряешь время. Беги, мальчик, к Теслену, беги и в знак преданности поцелуй ему задницу. И беги быстрее, а то завтра к этой заднице выстроится очередь целовальников длиной в три парсека.

– Вы, Доди, говорите о завтра как о конкретной дате? – заговорил четвёртый небожитель, старый индус. Вертикальная линия, нанесённая шафрановой краской, делила его высокий лоб на две равные части.

– Я говорю о завтра как о конкретной заднице. Как о будущем, которое будет хуже, чем настоящее. Хуже, намного хуже… Но, прошу меня понять, это не значит, что я считаю теперешний произвол чем-то более приемлемым… Завтра… Да, да, мне тоже уже сказали, что именно завтра, двадцать третьего, пучеглазый полетит на линкор и там его…

– Не факт, – заметил «идол». – Совсем не факт.

– Если они нас так спрашивают, значит, уже факт, – не согласился Мо.

– Так – это как?

– Уверенно. Очень уверенно. Даже не особо заботясь о защите от прослушивания. Я понял, что у них всё готово. Они проявляют к нам уважение, но у них уже всё готово.

– Как всё это не вовремя, – вздохнул Доди.