Пицца с мандаринами

Чуть больше часа, чтобы ему вернуться в отель и оформить выезд, забрать вещи. Чуть больше часа. Так мало минут. Ему совсем некогда стоять тут с ней, тем более проходить к ней в комнату. Но не выбросят же они его вещи. Нет, выезд – это не самолет. Быть может, уберут куда-нибудь в кладовку или попросят оплатить какой-нибудь штраф. Поток ее мыслей плохо вплетался в монолог Лианга о будущем фестивале весны. Он с семьей будет дома. Это обязательно. Будут вместе обзванивать родных из других городов, его мама будет готовить блюда, которые они с братом любили в детстве. Папа будет курить на балконе и важно размышлять о мироустройстве. Будут поздравлять соседей. Будут смотреть на фейерверки, праздничный концерт, будут много есть и много говорить. Женя слушала и размышляла, открыть ли для него двери или все-таки нет. Лианг обещал, что расскажет про Женю все-все. Ее окатило холодом.

– Что-то не так? – растерялся он.

– Не надо ничего говорить, – еле сдерживала панику Женя. – Зачем семье говорить. Это как-то… пугает.

– Почему?

– Ну, – она не могла отвечать честно.

Если он собирается рассказать семье, то это как будто делает все настолько серьезным, что Жене захотелось отмотать вечер назад. Лианг выжидающе на нее смотрел.

– Потому что… эээ…

– Я слишком тороплюсь?

– Да.

– Хорошо, что мы выяснили это сейчас.

Женя посмотрела на него непонимающе.

– Я думал позвонить твоим родителям. Поздравить их с русским Рождеством. Приехать не смогу, чтобы лично познакомиться. Но это кажется хорошим поводом.

– Это кажется ужасающей идеей.

– Ты стесняешься своих родителей? – с недоумением спросил он.

– Нет.

– Меня?

– Нет!

– Тогда почему ты говоришь, что я тороплюсь? Мы давно знакомы. У нас сегодня первое свидание, но мы знаем друг друга много. Я знаю твои планы, ты – мои. Мы знаем вкусы друг друга. Слабости и проблемы. Я не понимаю.

– Потому что меня пугают серьезные отношения!

– Предложить тебе несерьезные? – улыбнулся он и навис над ней, прижимая к стенке. – Когда поедешь с котятами на прививку…

Дальше Женя почти не слушала, смотрела на него, как загипнотизированный кролик, вдыхая лесной аромат мужского парфюма и запах горячей кожи.

Он говорил о том, какая она поразительная. Какая красивая и одаренная. Что до сих пор не верится, что девушка может нравиться как друг, при этом вызывать такое яркое восхищение и желание. Она умная, образованная, сексуальная и очень добрая. Он помнит, как Женя трогательно кормила малышей, как беспокоилась за их судьбу. Ему нравится, как она обустроила свою комнату, как она общается с друзьями. Он понимает, что на нее можно положиться, что она честная и добрая. Поэтому он хочет быть с ней. И ей не стоит беспокоиться, что это всего лишь новогоднее приключение.

Договорив, Лианг нагнулся и осторожно ее поцеловал. Она чувствовала, что он сдерживает свою истинную страсть, давая ей больше свободы. Не хочет на нее давить, дает возможность пока просто невинно повстречаться. Никаких рук и попыток напроситься в кровать под предлогом скорого отъезда и нахлынувшей страсти. Странное дело, но именно его деликатность перевесила все тревоги и сомнения. Женя решила рвануть в бездну влечения. Потянула на себя его шарф и сняла шапку. На лоб упали непослушные черные волосы. Женя запустила холодные пальцы за ворот его рубашки. Лианг обнял еще крепче, переходя поцелуями от губ к шее.

Хлопнули двери двумя этажами выше. На площадку вывалилась толпа детей и беспорядочным роем промчалась мимо Жени и Лианга. Кричали что-то про салюты, смеялись и грохнули дверью парадной.

Женя забралась Лиангу под жилетку и исследовала крепкую спину. Лианг снял клипсу и целовал мочку уха. Женя тяжело дышала, едва ощущая почву под ногами. Тело ее смягчилось, а может, преобразилось в жаркое эфемерное облако желания.

За окнами гремели фейерверки. Заорала сигнализация чьей-то машины.

– Вашу мать! – выбежал мужик из квартиры сверху и помчался вниз по лестнице.

Вновь грохнула дверь парадной, голоса детей притихли, сигнализация отключилась. Снова дверь. Дети помчались вверх, щебеча о своем, не обращая внимания на целующихся. Женя с Лиангом тоже ни на кого не обращали внимания. Им было хорошо прижиматься друг к другу. Она гладила его шею, он обнимал ее за талию, забираясь под ткань пиджака.

Теперь провернули замок двери напротив. Женя слышала, как скверная старуха из соседней квартиры орет на верхний этаж, чтобы прекратили шуметь. Ей никто не ответил, лишь детский смех растаял в колодце лестничной клетки.

– А вы тут чего?! – взвизгнула вдруг старуха. – Лобзаются они. Стыд какой! Вы откуда? Из какой квартиры? Или с улицы? Чего вылупились, развратники? Хлопают они глазенками своими. Бордель у вас тут, что ли?

– Извините, – еле живой сказал Лианг, застегиваясь и надевая шапку.

– Нормально все, – подтолкнула его локтем Женя. – Не обращай внимания.

– Я пойду, – поклонился он старухе и Жене. – Я позвоню. Извини.

Лианг явно хотел ее поцеловать, но, со страхом глянув на соседку, ретировался и поспешил вниз.