Пиво для Сталина. Очерки, беседы, размышления

И вот, наконец, я у цели. Встречает меня владелец поместья господин Харальд Геб — седовласый, спортивного вида коренастый человек вместе с сыном. Господин Геб является руководителем весьма успешного предприятия, работающего в сфере высоких технологий. Говорит, что я первый, кого он пускает в это здание и разрешает его полностью осмотреть и провести фотосъемку во всех его помещениях и пристройках. Во время экскурсии господин Геб раскрепощается, рассказывает об истории дома, о его прежних владельцах и обитателях. Этот экскурс в прошлое оказывается очень интересным и увлекательным. Порой даже трагичным.

Построена вилла в 1929 году нюрнбергским торговцем хмелем 40-летним Антоном Штайнляйном. Строилась она с размахом. В двухэтажном здании были обогреваемый бассейн, около 30 разных помещений: салон для музицирования, библиотека, зал приемов. Пол выложен дорогим паркетом с инкрустациями, потолки украшены богатой лепниной. Были здесь и камины, и маленький фонтанчик, а в огромном саду располагался дом для привратника. Общая площадь виллы составляла почти 1400 кв. метров, а участок земли — более 4000 кв. метров. Казалось бы, живи и радуйся. Но вскоре разразился мировой экономический кризис. Штайнляйн обанкротился, остались гигантские долги, связанные с постройкой дома. Штайнляйн этого не перенес и покончил с собой. Случилось это в 1931 году. А в 1936 году, после того, как к власти пришли нацисты, вдова и дочь Штайнляйна были вынуждены бежать в Америку — они были еврейками.

Потом дом несколько раз менял хозяев. В 1945 году его заняли американцы. Когда же начался Нюрнбергский процесс, в него поселили Главного государственного обвинителя от СССР Р. Руденко с его охраной. Послевоенное детство господина Геба прошло недалеко от этого дома, и он хорошо помнит рассказы старших о том, что «советская делегация умела погулять». Здесь частенько устраивались шумные застолья, на которые приглашались американцы, англичане, французы. В таких приемах принимали участие многие сановные особы из Москвы, в частности Молотов, Вышинский, Прокурор Союза ССР Горшенин.

Потом в доме обосновался специальный отдел американской секретной службы. Сюда доставляли на допросы военных, бежавших из стран социалистического лагеря на Запад. Когда американцы покинули виллу, точно не известно. Известно лишь то, что с 1968 года здесь находилось Управление по эксплуатации автострад Северной Баварии. В бывшей спальне четы Руденко был устроен офис шефа управления, который очень гордился тем, что его кабинет находится в таком историческом месте. Правда, работать в этом доме Управлению было не очень комфортно: из 100 сотрудников здесь помещалось лишь 35. Остальные были разбросаны по городу. Только 1 февраля 2008 года Управление окончательно выехало из этого здания, и его выставили на аукцион.

Когда мы, осмотрев первый этаж, в зале приемов присели к камину и за чашкой кофе повели неторопливую беседу, господин Геб лукаво улыбнулся и, вздернув брови, сказал: «А ведь и здесь, и в соседнем зале порой гуляло по 100 и более человек». Потом стал рассказывать, что, вступая во владение этим поместьем, он ясно понимал степень своей ответственности перед историей, поэтому и на ремонт, и реставрацию виллы «выложился основательно», ведь здание потихоньку умирало — рушился фасад, приходил в негодность пол.

Допив кофе, мы спустились на цокольный этаж, где я увидел пустующую полукруглую чашу бассейна, который вот уже многие годы не использовался по назначению. Совсем рядом находились три разные по размеру помещения, специально оборудованные для хранения вин.

Затем мы поднялись на второй этаж. Здесь была спальня Руденко. Однако увидеть ее в том виде, в каком она была 67 лет назад, было невозможно. Уже давным-давно прежние владельцы переоборудовали эту комнату под кабинет. Только небольшой альков в стене на ширину двуспальной кровати напоминал о прежнем предназначении этого помещения. Правда, практически в первозданном виде сохранились две отделанные светлыми деревянными панелями просторные гардеробные: женская и мужская, изолированные от опочивальни глухими дверями.

Солнце уже клонилось к закату, когда мы вышли на огромный подковообразный балкон. Раскинувшийся внизу ухоженный английский газон по всему периметру был засажен деревьями, среди которых выделялись свидетели эпохи — несколько кряжистых вековых дубов. Под могучей сенью одного из них был возведен небольшой чайный домик, в котором мы продолжили беседу.

Время летело быстро. Густые угрюмые тени от крон дубов-великанов подсказывали, что время уже позднее и нужно прощаться с гостеприимным хозяином. Мне предстояла дорога в мюнхенский аэропорт — в полночь я вылетал в Москву. Утром необходимо быть на работе.