Пиво для Сталина. Очерки, беседы, размышления

Джексон, явно не ожидавший такого поведения от преступника, который должен был пасть пред величием американского обвинителя, занервничал, временами он выглядел одновременно рассерженным и сбитым с толка, весь его план, все его надежды рушились.

Уязвленный Джексон в какой-то момент даже сорвал с себя наушники и швырнул на стол. И по-детски обидчиво обратился к судьям:

— Я прошу суд призвать подсудимого к порядку. Я прошу обязать его отвечать на вопросы строго по существу, а не пытаться заговаривать суду зубы длинными речами, не относящимися к делу!

Джексон был настолько обескуражен и раздосадован, что предложил англичанам вообще отказаться от перекрестных допросов Геринга. Слава богу, те объяснили ему, что это будет расценено как победа рейхсмаршала. И не только его личная победа, а победа всей нацистской идеологии. И тут они были правы. В лагерях для военнопленных немецкие солдаты и офицеры, слушая, как «Большой Герман» сражается с американским прокурором, каждую его удачную реплику встречали хохотом и криками одобрения. Трансляции затевались американцами, чтобы перевернуть их сознание, а эффект получился противоположным. В одном лагере в толпе военнопленных раздались крики «Хайль Гитлер!». Трансляцию пришлось выключить, а охране пришлось разгонять возбужденных пленных по баракам. В тюрьму сразу стали поступать письма, поддерживающие Геринга…

Как признался сам Джексон, Геринг позволяет себе пререкаться, причем неслыханно дерзко, не с кем-нибудь, а с самими Соединенными Штатами! Это может привести к восстановлению престижа нацистской идеологии, потому что вызывает восхищение у всех нацистов, которых еще полным-полно в Германии. Мало того, Геринг подстрекает и других обвиняемых к подобному поведению. Как стало известно, уязвленный Джексон тогда даже признался, что во время допроса у него «чуть было не возникло ощущение, что было бы гораздо разумнее просто взять их и расстрелять…» Это уже попахивало нервным срывом. Всем было ясно, что главному американскому обвинителю не удалось совладать с Герингом, он не раздавил его, не припер к стенке, не заставил каяться, признаться в преступлениях.

«Джексон не только не произвел какого-либо впечатления, но еще больше укрепил уверенность этого толстого парня в себе. Я думаю, я собью с него спесь», — писал в эти дни своей жене заместитель Главного британского обвинителя сэр Дэвид Максвелл-Файф, который сам должен был приступить к перекрестному допросу после Джексона.

Пройдут годы, но Джексон будет постоянно возвращаться мыслями к своему поединку с Герингом и пытаться разобраться, что же он сделал не так. Как скажет его недоброжелатель судья Биддл, все дело в том, что Джексон хотел быть не умным, жестким, хорошо изучившим дело прокурором-обвинителем, а римским папой, перед которым все валятся ниц и ждут от него моральной проповеди и благословения. Геринг в его благословении не нуждался, усмехался Биддл, у этого закоренелого преступника были свои цели.

Так что Главный государственный обвинитель от СССР Роман Руденко не мог себе позволить проиграть эту схватку. Это была его решающая битва. И он ее выиграл. Даже американцы после допроса Руденко вынуждены были признать: «Этот гусь все-таки спекся… Геринг пытался сопротивляться, но русский обвинитель загнал его в угол».

И этот план своей битвы Руденко обдумывал тоже здесь в Эрленштегене на вилле № 33 под теми самыми дубами, среди которых еще недавно мне довелось гулять.

2012 г.

Враг народа товарищ Сталин

Что касается фамилии, я лучше глотку себе перережу, чем изменю! Никогда на это не пойду, и говорить со мной об этом нет смысла. Сажали Сталина, судили Сталина, высылали Сталина, а теперь для их удобства менять… Нет! Каким родился, таким и сдохну!»

Василий Сталин написал это в письме к своей тете Анне Сергеевне. Написал в апреле 1961 года, в дни, когда страна ликовала после полета в космос Юрия Гагарина. Летчик Гагарин стал любимцем планеты, символом новой эры в жизни человечества, а летчик Василий Сталин был этапирован в эти дни в Казань. Там ему выделили однокомнатную квартиру в доме № 105 по улице, которая через некоторое время стала называться именем первого в мире космонавта. Паспорта у Василия Сталина тогда не было, полгода он жил по справке об освобождении из заключения. На все предложения поменять фамилию следовал решительный отказ: не хочу быть Джугашвили, хочу быть Сталиным!

Что было в этом отказе — упрямство, гордость, признаки психического расстройства или наивная надежда на чудо, на то, что перемены возможны? Кто ж знает… Только все-таки новый паспорт на фамилию Джугашвили он получит. Чуть позже.

Итак, 5 марта 1953 года скончался товарищ Сталин. Страна застыла в ожидании — что-то будет? А среди его соратников и сподвижников началась схватка за власть. Впрочем, не за власть, за жизнь, потому что ясно было — проигравшим пощады не будет.