Pjatyy_Aspekt._Chast_I

атаковали берега Пандарии в их первые годы в Безвременье.

— Мы не в праве отказывать Бронзовому дракону, — сказала Йеро-Чи, — мы обязаны ему

нашим существованием вне времени. Решение беспрекословно исполнить одну-

единственную просьбу Вневременного одобрили все члены племени — и мы обязаны

чтить решение этого совета даже теперь, спустя тысячелетия. Жизнь этой женщины

ставит под угрозу будущее Пандарии. Будет ли Аспект Времени и дальше поддерживать

нас, если мы нарушим слово? Предназначение любой матери — дать жизнь своему

ребенку, какую бы цену ни запросила Мать-Природа. Эта человеческая женщина готова

заплатить ее. А народ Пандарии должен сдержать слово.

Отшельник и затворник Чейн-Лу, младший брат Кейган-Лу, кашлянул. Хотя племя

изгнало Чейна, даже его мнение имело значение на общем собрании. Хейдив так и не смог

вспомнить, из-за чего Чейн-Лу поселился за пределами пандарийского селения, в

одиночестве лесной глуши. Он был единственным отшельником за всю историю

Пандарии.

— Жизнь учит нас смирению, — сказал пандарен-отшельник Чейн-Лу, — но ни Жизнь, ни

Время, ни сама Мать-Природа не могут лишить нас права выбора. Бронзовый дракон

неоднократно вмешивался в судьбу этой женщины, и этим лишил ее не только выбора, но

и будущего как такового. Дракону нужен ребенок — и он его получит. Пандарены не

нарушают клятв и обязательств, иначе наше место рядом с переменчивыми расами

Азерота. Но судьба каждого существа в его собственных руках и руках Матери-Природы, а не в лапах Бронзового дракона.

Хейдив не сдержал улыбки. Темные глаза-бусинки отшельника светились одобрением, и

Хейдив решил, что обязательно узнает, из-за какой провинности Чейн-Лу постигла кара

затворничества. Седой Кейган-Лу сидел очень далеко от брата, как и положено по

древним обычаям. Его острые когти впивались в безнадежно испорченный деревянный

набалдашник посоха.

Как и другие пандарены, Хейдив, затаив дыхание, ожидал мнение Кейгана. Все, кто хотел

высказаться, поднимались на ноги, чтобы другие видели их. Когда Кейган-Лу помогли

подняться, его когти, оставляя глубокие дыры, еще сильнее врезались в деревянный шар.

— Мы обязаны Вневременному каждым днем нашей жизни. Это все знают.

Сидящие вокруг пандарены закивали.

— И мы будем чтить наш договор с Бронзовым драконом до последних мирных дней, пока будет вариться пиво, а Мать-Природа будет дарить новые жизни. Бронзовый дракон

мог просить большее, но довольствовался лишь нашим согласием помочь этому ребенку.

Кейган-Лу перевел дыхание. Слишком давно он не произносил длинных речей. В

идеальной тишине острый слух Хейдива различил даже шуршащий шум прибоя, хотя

пандарены селились достаточно далеко от морского берега.

— Я поддержу лишь то решение, — медленно произнес седой пандарен, глядя на одного

лишь Хейдива, — которое не нарушит договора с Бронзовым драконом.

Черно-белое море вокруг Хейдива взволновано колыхнулось – это члены собрания

повскакали со своих мест. Для Совета племени это было непозволительным нарушением

правил.

— Если при этом жизнь женщины будет спасена, — продолжил Кейган-Лу, и жители

Пандарии мигом притихли. — Что ж…. Вневременный говорил, что ему нужен только

ребенок.

Жены кинулись к мужьям, друзья пожимали друг другу руки, сотни чужих рук коснулись

плеч Хейдива, и все пандарены разом заговорили о том, что это решение они

поддерживают без возражений.

Жизнь человеческой женщины измерялась часами. Ее глаза закатились, а кожа приобрела

серый оттенок, биение сердца опасно замедлилось. Нельзя было тянуть. Лекари Пандарии

вызвали преждевременные роды, и извлекли на свет злополучное дитя. Хейдив слишком

нервничал, чтобы участвовать в операции. Когда теплый ребенок оказался в его руках, пути назад не было.

Чем быстрее приближался Хейдив к морскому берегу, тем реже становился сосновый лес, а крепкий хвойный дух разбавлялся бризом с привкусом соли. Барабанная дробь частых

волн, повторенная эхом, заглушала любые шорохи ночного леса.

Хейдив-Ли вышел к нависающему над пропастью скалистому обрыву, об который упрямо

бились пенные волны. Позади него осталась вся Пандария — небольшой овальный остров, с хвойными лесами, плодородными немногочисленными полями, миролюбивыми

жителями. Темное штормовое море захватило в свой плен границу горизонта и сами

небеса. Насколько хватало взгляда – и сверху, и вокруг пандарена, — простиралось нечто

темное, мрачное и опасное. Сощурив слабые глаза, Хейдив внимательно искал в черной

пелене массивную фигуру бронзового дракона, чтобы не дать Аспекту Времени застать

себя врасплох. Младенец в его пушистых объятиях тяготил пандарена — он даже казался

ему тяжелее, чем час назад.

От резкого пронзительного крика Хейдив-Ли вздрогнул и даже пригнулся. В то же

мгновение небо над сокрытой в Безвременье Пандарией, освободившись от плена

медлительных туч, неожиданно расчистилось.

Новорожденный на его руках заворочался и наконец-то зашелся в своем первом в жизни

крике. Хейдив воткнул факел в землю и обеими руками подхватил младенца, стараясь

вглядеться в его лицо.