Пхеньянские амазонки

Она хорошо заучила свой урок. Если бы Аниты не было, ее надо было выдумать. Какое прекрасное средство пропаганды...

— Вы одновременно и учитесь и работаете манекенщицей? — спросил он. — Я думал, в вашей стране это не очень одобряют — показывать себя в газетах, журналах.

Кореянка смущенно усмехнулась...

— Наша страна полна традиций! Лично на меня косо смотрят, потому что я работаю. Я даже работала в баре. Но мои родители живут в Тэгу, на юге, и не могут дать мне достаточно денег. В университете Тон Гуг ко мне относятся почти как к девице легкого поведения... — прибавила она с горечью.

* * *

Чтобы отвлечь девушку от мрачных мыслей, Малко пригласил ее танцевать. Она была более податлива, чем Анита, и позволила себя прижать. Он узнал, что она живет в маленькой квартирке площадью десять пионгов[23], что она буддистка и хотела бы работать в пассажирском агентстве. Похоже, что девушка искренне восхищалась Анитой.

— Мне бы хотелось быть такой же высокой, как она! — вздохнула Сун-Бон.

Что-то вроде белого пара растекалось по полу и поднималось вверх, окутывая всех густым облаком. Сун-Бон только опиралась на Малко, не проявляя никакого стремления к сближению. Анита Кальмар появилась, как только они снова уселись, и тотчас же Сун-Бон отодвинулась от Малко, словно чего-то испугалась. Шведка казалась расстроенной. Не желая больше шампанского, она попросила «Куантро» со льдом.

— Я вынуждена подняться к себе, — сообщила она. — Мне должны звонить из Швеции и Соединенных Штатов. По поводу контрактов на съемки.

Малко уже поставил крест на своем вечере... Но ему показалось, что Сун-Бон была тоже расстроена.

Они встали все трое одновременно. Анита с обворожительной улыбкой протянула ему руку.

— Если у вас еще возникнут вопросы, мистер Линге, я в вашем распоряжении. Но у меня много работы...

Он оставил женщин и оказался в пустынной торговой галерее в подвальном этаже отеля. Глядя с восхищением на будд из камня, он почувствовал чье-то присутствие и обернулся. Здоровый кореец сверлил взглядом витрину рядом с ним. Он сразу же удалился и скрылся в «Ханаду». Малко поднялся вверх и вышел.

На стоянке такси стояла очередь. Вечером машины исчезали, корейцы ложились спать очень рано. Он обернулся в тот момент, когда открылся лифт и появился хрупкий силуэт Сун-Бон.

Она казалась поглощенной своими мыслями и не сразу его заметила.

— Вы не уехали? — спросила Сун-Бон.

— Нет такси, — ответил Малко.

Она покачала головой.

— Действительно, вечером они не любят работать, нужно вызывать радио-такси, но они дороже в два раза. Попросите консьержку.

Она вышла на крыльцо отеля, а Малко последовал ее совету. Ему заказали такси, попросив запастись терпением. Десять минут спустя подошел портье и предупредил его, что такси здесь. Подъехал белый «дэу» с открытой дверью. Остался только один человек в ожидании такси: Сун-Бон... Она, казалось, застыла.

Малко подошел к ней.

— Я могу вас подвезти, — предложил он.

— Нет, нет, — ответила она. — Я не хочу вас беспокоить.

Шофер терял терпение. Малко мягко взял се за руку и увлек с собой.

— У меня много времени.

Она села рядом с ним явно неохотно и пролепетала адрес. Как обычно, шофер гнал как сумасшедший... Малко совершенно не представлял, где они ехали в этом городе, изрезанном холмами, парками, автодорогами... Через десять минут такси остановилось перед каким-то старым домом, и Сун-Бон протянула ему руку.

— Большое спасибо.

Она вышла, и через открытую дверь Малко увидел еще не погасшую витрину. Лампы освещали нескольких пуделей в клетках.

Глава 8

Сун-Бон уже скрылась в доме. Такси отъехало. Тогда Малко тронул шофера за плечо, жестами приказывая ему остановиться. Наконец он понял, проехав сто метров, и Малко вернулся пешком.

Он посмотрел на витрину: сомнений не было. Дом номер 45 тянулся за проходом, в котором исчезла Сун-Бон. Выходящий на улицу фасад был мрачным, за исключением зоомагазина. Он пошел в проход, выйдя в первый двор.

Кругом было темно, светилось лишь одно окно на четвертом этаже. Он поднялся по скрипучей лестнице, подошел к двери, соответствующей светящемуся окну. Слабый проблеск света позволил ему разглядеть кусок бумаги, приклеенный на двери, с тщательно выведенной надписью. Он терпеливо ее переписал: корейцы пользовались не китайским алфавитом, а стилизованным — «хангулом». Совершенно недоступным для непосвященных.

Малко спустился, вышел во двор и посмотрел наверх: окно погасло. Сун-Бон спала...

Ему пришлось пройти около километра, прежде чем он поймал такси, ориентируясь на телебашню на Намсане. Сеул, с его одиннадцатью миллионами жителей и бурлящей дневной жизнью, сейчас, с наступлением ночи, был похож на маленький провинциальный городишко. Единственным исключением был Итэвон — квартал развлечений для иностранцев.

Малко не зря потратил вечер. Майкл Коттер будет доволен.

* * *

В кабинете резидента ЦРУ стояла жара как в сауне. Корейцы топили по-зверски. Майкл Коттер, без пиджака, принимал информацию по телефону. Малко позвонил ему на рассвете, чтобы передать сведения. С этого момента американец был в возбужденном состоянии.