Плач

Она уставилась в окно, не в силах отделаться от мыслей об Алистере. Это никакая не паранойя. Она точно знала, что он поехал не к Филу. Кирсти предупреждала — ему нельзя доверять. Не очень-то хороший фундамент для семейной жизни, — знать, как он мастерски врет. Джоанна тогда страшно рассердилась на подругу: почему не дать бедняге — главной любви всей ее жизни! — шанса исправиться? Они долго не общались и стали понемногу налаживать дружбу только после того, как Джоанна сообщила, что беременна. И все равно Кирсти он не нравился, это было очевидно. Она старалась навещать подругу только в те дни, когда Алистер уезжал на конференции («Чтобы ты доставалась мне одной!»), и никогда не упускала случая поддеть Джоанну: «Ты доверяешь ему, когда он вот так уезжает? / Вы много смеетесь вдвоем? / Он ведь не думает, что ты бросишь работу, правда? / Как ты полагаешь, он станет тебе помогать с малышом? / Он что, посадил тебя на диету? / Ты счастлива, Джо? Правда счастлива?»

Первая ложка джема оказалась горькой, и Джоанне нравилось, что есть его почти больно. Она встала у окна в гостиной и через небольшую щель между шторами смотрела на дерево у дома напротив, поглощая ложку за ложкой и жмурясь от горечи, — пока банка не опустела.

Она надеялась почувствовать что-нибудь еще, кроме тошноты, но нет, больше ничего не было. Джоанна легла в постель, и постепенно тошноту вытеснил сон.

*

В дверь позвонили одновременно со звонком телефона. Джоанна жестом пригласила следователя Фана войти, а сама продолжала разговор с каким-то Джастином из программы «60 минут».

— Я хотел сказать, что мы все просто счастливы, что вы согласились дать нам интервью, — сказал Джастин.

Джоанна заскрипела зубами. Значит, он уже дал согласие, вот засранец.

— Прошу прощения, я вам перезвоню.

— Все в порядке? — спросил Фан.

— Да, все нормально, это Девятый канал. Я не уверена, что нам это нужно.

— Вы все-таки подумайте. Больше людей будут в курсе. Собственно говоря, я потому и пришел. Не знаю, как сказать…

— Просто скажите, и все.

— Мы отослали добровольцев по домам и закрыли пункт сбора информации в Пойнт-Лонсдейле. Это не значит, что мы прекратили поиски, просто после первого этапа мы должны дождаться новых улик, чтобы продолжать. Поиски — это не линейный процесс, я надеюсь, вы понимаете. Мы по-прежнему будем делать все, что в наших силах. Но вам с Алистером обязательно нужно оставаться на виду. Подумайте об этом выступлении на Девятом.

Джоанна сказала, что подумает, и поспешила выпроводить следователя. Она была вне себя от злости на Алистера за то, что он у нее за спиной дал согласие на интервью, но порадовалась, что добрые жители Пойнт-Лонсдейла больше не будут тратить время на поиски Ноя.

Она выглянула в окно, чтобы убедиться, что Фан ушел, и обнаружила, что охранника на веранде тоже больше нет, да и единственный оставшийся журналист складывает вещи в фургончик и собирается уезжать.

*

Когда Элизабет вернулась вечером домой, Джоанна вскочила, с ужасом вспомнив, в каком состоянии она оставила кухню.

— Ничего-ничего, я все уберу, — сказала Элизабет. — И приготовлю тебе нормальной еды.

Через полчаса перед ней оказалась баранья отбивная с овощами. Джоанна извинилась, что не в состоянии это съесть.

— Ничего страшного, — сказала Элизабет. — Я уже ложусь. Тебе тоже надо поспать.

*

Алистер вернулся в начале одиннадцатого.

— Как Фил? — спросила Джоанна.

— Передавал тебе привет. Ты выходила?

— Где вы с ним встречались?

— В городе.

— Пообедали, а потом еще и поужинали?

— Джоанна, ну зачем ты на меня нападаешь?

— Звонили из «60 минут». Они так рады, что ты согласился дать им интервью.

— Ах, вон оно что… Послушай… Прости меня. Но ты только подумай. Разве невиновные родители могли бы от такого отказаться? Говорить буду я. Ты будешь просто держать меня за руку.

Она была не в силах даже обсуждать это. Будь что будет.

— Пообещай хотя бы, что книгу ты издавать не будешь.

— Может, поговорим об этом попозже?

— Нет. Пообещай мне сейчас.

— Обещаю.

Обещания Алистера стоят недорого

— Ты ведь встречался не с Филом, правда? А с кем? С Бетани? Я посмотрела ее фотографии в «Гугле». Очень сексуальная. Тебе она нравится?

— Что? Господи боже!

— Ответь, пожалуйста, на мой вопрос!

— А ты перестань, пожалуйста, изводить меня своей паранойей!

Алистер громыхнул стулом, резко захлопнул дверцу микроволновки, чтобы разогреть еду, оставленную для него матерью, и включил телевизор. Прожевав овощи, он вздохнул:

— Ты должна мне верить. Я встречался с Филом.

Джоанна вжалась в подлокотник дивана, отодвинувшись от Алистера как можно дальше. Между ними оставалось четыре фута, она прикинула. До телевизора, стоявшего перед ними, было четыре фута от нее и четыре — от него. Джоанна, Алистер, телевизор: равносторонний треугольник.

Она вдруг поняла, почему ей тогда в спальне повсюду мерещились треугольники. Психолог. Треугольник судьбы.

*

— Вы слышали о треугольнике Карпмана, иначе треугольнике судьбы? — спросила психолог и была удивлена, когда Джоанна сказала, что нет, никогда.

Она принялась рисовать треугольник на листе бумаги.