Плач Агриопы

- Знаешь что, — Павел прислонился к фонарному столбу и начал расшнуровывать ботинки. — У меня предложение. Давай по очереди мои боты таскать. Пять кэмэ — ты, другие пять — я. Ты своё босиком оттопала, теперь — моя очередь.

- Зачем? — насупилась Елена. — Я в порядке.

- А мне интересно, — пожал плечами Павел. — Каково это — быть в порядке босиком. Ну так что?

- Уговор: ни слова о том, как я осталась без обуви, — выпалила девчонка. — Не расспрашивай!

- Не стану! — торжественно поклялся экскурсовод.

- Тогда ладно, — Елена сменила гнев на милость. — Я согласна. Только твоя обувка может мне и не подойти. У меня ж нога — о-го-го, не дюймовочкиного формата.

Света под фонарём хватало, чтобы Павел, наконец-то, рассмотрел ступни попутчицы. Они и впрямь не отличались миниатюрностью, — были крепкими и жилистыми. При этом имели красивый высокий подъём и аккуратно подстриженные ногти, без следов лака. Их кожа покраснела — от холода и достаточно долгого пути. В нескольких местах кожу рассекали царапины. Павел протянул попутчице свои потрёпанные мягкие шузы. Ощутил, как собственные подошвы холодит асфальт. Странное ощущение — не страшное, скорее приятное. Вот только бы поменьше подножной грязи: а то немедленно под обретшими свободу пальцами нарисовался размякший, склизкий окурок.

- Я ж запачкаю. Побрезгуешь потом — в грязных ходить, — девчонка приняла обувь из рук в руки и осмотрела её с некоторым сомнением.

- Теперь уже не побрезгую, — Павел забавно растопырил пальцы ног. Это неожиданно позабавило его самого и рассмешило Елену. Оба прыснули звонким смехом.

Ботинки экскурсовода экскурсантке подошли, — хотя и без «запаса» в носке. Авантюристы продолжили движение. У изящного новодела — пешеходного моста Богдана Хмельницкого — экскурсовода посетило красноречие. Вернее, он впервые нашёл, что рассказать: поделиться бесхитростной историей хрустальной, изумрудно блиставшей в темноте, конструкции.

- Смотри! Это мост поцелуев! — не без удовольствия объявил Павел. — Кажется совсем новеньким, правда? А на самом деле строился с использованием арочной конструкции старого железнодорожного Краснолужского моста. Только Краснолужский был ниже по реке. Но это не главное.

- Главное — поцелуи? — Иронично уточнила Елена.

- Ага, — Павел ухмыльнулся в ответ. Он почувствовал, что напряжение между ним и девчонкой — исчезает. — Тут рекорд поставили. По поцелуям. В прошлом году. Две тысячи двести человек целовались одновременно.

- Полезное дело, — девчонка скептически покачала головой; вроде бы с осуждением, но и лукаво, весело. Павел начал развивать мысль, но Елена неожиданно стушевалась, повесила голову. Дело было, наверняка, в том, что по мосту Богдана Хмельницкого даже в этот поздний час фланировала публика. И хотя бремя босоногости нёс, на тот момент, кавалер, дама стеснялась даже из-за него. Павел и сам слегка робел, замечая на себе любопытные взгляды прохожих: многие из них, как назло, были хорошо и дорого одеты — наверное, из числа праздных гуляк, двигавшихся со стороны площади Европы. Впрочем, он сумел не подать виду, что испытывает дискомфорт. Широко скалился всю дорогу, пока подошвы скользили по гладким красным и белым плиткам крытого моста.

Смоленская набережная встретила шумом. Тихим, полуночным, но неистребимым. Здесь хватало автомобилей; изредка попадались и пешеходы. Возле Смоленского метромоста Елена вернула ботинки Павлу, заявив, что теперь его очередь ходить обутым. Оба прилично устали: на тот момент они отшагали уже с добрый десяток километров. Белоснежная громада Дома Правительства напугала девчонку: та ожидала, что здесь-то её и повяжут за неподобающий внешний вид представители спецслужб. Однако с Нового Арбата на набережную очень вовремя выпорхнула стайка смешливой бессонной молодёжи, и трусиха заметно повеселела: её словно бы прикрыли от недобрых внимательных глаз, сделали частью разношёрстой толпы.

Огни Международного Торгового Центра вновь напугали Елену, но Павел успокоил её, пообещав: мимо этой цитадели Золотого Тельца они проходить не станут.

Вместо этого свернули на улицу Девятьсот Пятого года.