Плач Агриопы

Людвиг выкинул коленце, станцевал какой-то странный танец, показывая, во время его исполнения, Павлу два поднятых больших пальца. Управдом поморщился. Радости подельника он вовсе не разделял. Поездка в Москву могла обернуться многочисленными проблемами. Каких только дров не наломал Павел: угон машины, похищение человека, нападение с оружием и без. Если мир всё ещё не развалился под напором Босфорского гриппа, блюстители порядка давно ждут управдома-смутьяна для доверительной беседы с последствиями. Оставлять девчонок на попечении Людвига тоже очень сильно не хотелось.

- Возможно, завтра, но я не уверен, — после долгой паузы выдохнул управдом в трубку.

- Отлично! — Воскликнул Ищенко. — Ваш номер у нас есть — определитель работает. Я запишу его и завтра перезвоню. На всякий случай диктую мой личный телефон, так будет проще для общения. Записываете? Готовы?

Павел, проклиная себя за то, что оказался нюней и сопляком, великодушно записал тупым карандашом на полях «Городских легенд» телефон Ищенко, а равно и адрес, по которому располагалась клиника. Мысленно присвистнул: отдельный особнячок, неподалёку от Хитровки, с окнами на речку-Яузу. Мрачные больничные коридоры, облупившаяся синяя краска на стенах, прокисший гороховый суп на обед и переполненные палаты — всё это явно находилось в параллельном измерении относительно места работы Ищенко. Телефонный разговор плавно завершался. Напоследок Павел умудрился засветить свои реальные имя и фамилию (когда доктор спросил, как к нему следует обращаться) — и, наконец, дал отбой.

- Поздравляю! — Латинист не скрывал радости. — Теперь нам есть, с чем работать дальше; есть, куда продолжать.

- Глупость какая-то! — управдом бросил телефон на стол, тот жалобно задребезжал хрупким пластиком. — Я не поеду! Меня наверняка объявили в розыск. Моё фото есть у каждого патрульного. Да и что даст поездка? Неужели ты впрямь полагаешь, что Струве, при виде меня, придёт в норму?

- Опять вы за своё, — Людвиг, терпеливо, как детсадовский воспитатель — капризного карапуза, начал вразумлять Павла. — Поездка неизбежна, потому как она — единственно возможное продолжение нашей истории. Насчёт вашего фото — боюсь, вы себе льстите. Я почти уверен, что ментам не до вас! А если и до вас — что это меняет? Вы — избраны… где-то там… — Людвиг покрутил пальцем над головой, как американский коммандос, дававший «добро» на взлёт армейской «вертушки». — А раз так — не отвертитесь.

- Езжай, Паша, он прав.

В дверях, прислонившись к шероховатому косяку, стояла Еленка. Она казалась измученной до последней степени, но Павел был рад и тому, что её сил хватило, чтобы подняться на ноги. Как долго она подслушивала разговор, было не понятно. Но последнее длинное высказывание Людвига слышала наверняка, с ним и согласилась.

- Лена, как ты? — Павел подскочил к бывшей жене, попробовал разглядеть её получше, но слабая лампочка, коптившая в каптёрке, делилась светом нехотя, а Еленка замерла в дверях, на границе света и тени, и, похоже, не желала заходить внутрь.

- Плохо, Паша, — женщина вздрогнула, как будто какой-то шутник сунул ей под нос большого паука. — Но я продержусь… без тебя. А ты должен ехать.

- Мне это не нравится, — выдавил Павел. — Всё-таки, каждую минуту может появиться вакцина, а тогда…

- Тогда ты немедленно вернёшься и отвезёшь нас с Танькой в ближайшую больницу, — внятно и размеренно произнесла Еленка.

Павел поймал пронзительный и воспалённый Еленкин взгляд; смутился, стушевался, поискал глазами Людвига. Ему показалось, во взглядах обоих читалось одно и то же: настойчивость, непримиримость, требование. И Людвиг, и Еленка, словно бы сговорились между собой принести его, Павла, в жертву, и их удивляло, что эта жертва не желает примиряться с участью. Людвиг рассчитывал на Павла откровенно, слегка цинично, Еленка — скорбя от безысходности, — но каждый был готов обменять неказистого управдома на чудо.

- Убедили! — Павел пожал плечами и усмехнулся. — Вас больше, в конце-то концов. Но я поставлю свои условия.

Возражений не последовало. Еленка и Людвиг молчали, ждали. Вроде бы — повод для самодовольства: слушают и слышат, внимают, — но Павла молчание только разозлило, в нём он слышал бессловесный заговор.

- Мне нужна постоянная связь. Это раз. Если я позвоню сюда, а мне никто не ответит — немедленно возвращаюсь. Мне нужно, чтобы ты, Людвиг, — Павел недружелюбно зыркнул на министранта, — не отходил ни на шаг от моих девчонок, а ты, Лена, — на бывшую жену он лишь на миг поднял глаза и тут же снова опустил, — не вставала с постели. И ещё — сегодняшнюю ночь я проведу рядом с Танькой. Поставить рядом с ней раскладушку будет не сложно.

Павел перевёл дыхание. Его слушатели всё ещё молчали. Наконец, Людвиг кивнул — важно и значительно, словно подписывал кивком некий важный контракт.

- А ты? — Павел повернулся к Еленке. — Ты согласна?