Плач богов (СИ)

- Даже если и так, что вам мешает дать согласие? Я вам настолько противен? Вы боитесь ко мне прикасаться? – либо он её действительно испытывал, либо попросту пытался загнать в угол. В любом случае, затягивал он свои силки на её вскрытых им же эмоциях слишком уж профессионально, явно просчитав заранее сразу несколько вариаций и шагов вперёд. Только вот у Эвелин за плечами не имелось никакого опыта в общении с подобными ловцами тел и душ, как и в понимании, что же с ней было не так, отчего она так сильно реагировала на этого мужчину, буквально разрываясь на части от противоречивых желаний и страхов.

- Боитесь подцепить какую-нибудь заразу от представителя низшего класса?

- Не правда! У меня и в мыслях подобного никогда не было! И я никогда не смотрела на вас, как на представителя низшего класса!

- Да неужели? А сейчас? Вы только и делаете, что отбиваетесь словами, но отвечать на приглашение не собираетесь.

- Хорошо!.. – она так и не поняла, как выпалила это, практически не задумываясь, что творит, отчего даже испугаться как следует не успела.

- Что хорошо?

- Я согласна принять ваше предложение на… этот танец.

- И снимите перчатки?

- Что?!..

- Ваши перчатки. Чтобы прикасаться ко мне без их мнимой защиты.

Очередной приступ оглушающей контузии длился ещё где-то секунд пять максимум, путая мысли и растревоженные не на шутку чувства в один комок то ли нарастающей паники, то ли чего-то пострашнее. Но Эва как-то сумела справиться и с этой тупиковой ситуацией, делая всё возможное, чтобы не выглядеть проигравшей дурочкой, которую так красиво взяли на слабо. Весьма демонстративным жестом сняла вначале одну длинную перчатку из тёмно-красного бархата, потом другую, после чего ткнула обеими в грудь наблюдающего за её нарочито изящными движениями Киллиана Хейуорда. Тому пришлось интуитивно подхватить дамские перчатки своей свободной рукой с закатанным (и когда это он успел?) над локтем рукавом, тут же перекладывая их в левую ладонь (перед тем как запихнуть за пояс своих брюк за спиной) и протягивая правую перед девушкой пригласительным жестом.

- Обещаю, это будет не больно. – само собой! Что он ещё мог сказать, расплывшись в самодовольной ухмылке непобедимого триумфатора, который только что выиграл последний раунд столь коварным манёвром.

- Я делаю это не для вас! – её, кстати, тоже никто за язык не тянул, но желание оправдать свой безумный поступок потащил за собой длинную цепочку ещё более глупейших действий и фраз. – А чтобы доказать, что мне безразлично ваше происхождение… Впрочем, как и вы сами! И последнее тоже никак не связано с вашим социальным статусом!

- На счёт последнего, мы поговорим чуть позже… Ну а сейчас… Вашу руку, мэм.

__________________________________

*Бандонеон(исп. bandoneon) — музыкальный инструмент, разновидность гармоники. Назван так по имени его изобретателя — Генриха Банда. Поначалу использовался для исполнения духовной музыки в церквях в Германии.

Глава двадцать девятая

Всё-таки она сошла с ума, не заметив, как попалась в хитросплетённую ловушку человека, от которого собиралась держаться как можно подальше. Хотя ещё пару часов назад Эвелин Лейн и думать не думала, что окажется посреди ночи вначале в центре Гранд-Льюиса, а потом здесь, на окраине города в бедном квартале среди незнакомых ей людей, которых при иных обстоятельствах даже при свете яркого дня не заметила бы. Зато теперь любовалась их танцами с открытым от восхищения ртом и вот-вот собиралась вложить свои подрагивающие от нервного напряжения пальчики в широкую ладонь Киллиана Хейуорда. И этот момент, действительно, был равноценен лишь добровольному помешательству, когда тело вступало во внутреннюю борьбу с возмущённым рассудком, а вышедшие из-под контроля страхи царапали нервным ознобом кожу и внутренности, ударяя в голову мощными дозами кипящего адреналина похлеще алкогольных паров.

Только вот сложнее было то ли определить, то ли признаться самой себе, насколько эти ощущения были сильными и будоражащими, буквально сводящими с ума своей вязкой приторностью. Ведь они пугали не тем, что проникали в немыслимые глубины, как тела, так и души (разливаясь, просачиваясь, окутывая), а тем, как именно это совершали и что вытворяли с ней, заставляя испытывать неведомые ранее чувства, как эмоциональные, так и осязаемо физические. И ей не хотелось от них избавляться, вот что самое шокирующее. Они ей нравились… вернее нравилось то, что они с ней делали.

Кто бы мог подумать, что страхи тоже могут нравиться и быть настолько сладкими – очень и очень сладкими, с таким же судорожным воздействием на чувствительные рецепторы, как и щедрые порции горячего шоколада. Только, наверное, ещё слаще и ещё приторней, заполняя тебя изнутри тягучим сиропом этой треклятой то ли слабости, то ли опьянения.