Плач богов (СИ)

Киллиан сдержанно улыбался и наблюдал за реакцией старого пса. Можно сказать, они были с ним схожи во многих чертах и привычках, дополняя один другого, как два разных элемента, но одного целого. Вроде и порода присутствуют, а неженками не назовёшь, могут променять удобный кожаный диван на жёсткий деревянный пол в рабочем фургоне.

- А в Лейнхолле чего забыл? Он же вроде как сто лет заброшен, ещё и проклят, если верить местным сплетникам.

- Да не в сам Лейнхолл, хотя гулять по заброшенным усадьбам люблю ещё с детства. Просто место тихое, безлюдное. Идеальное, чтобы развеется от тяжки дум. Ну, а то что проклятое… Тут поди через каждое поместье по проклятой семье живёт.

- Призраков там случаем не встречал? – последовавший за вопросом всеобщий смех даже звучал как-то натянуто, как через силу. Удивительно, что ещё никто при этом не перекрестился.

Хейуорд ответил не сразу, вдруг задумавшись то ли над ответом, то ли пытаясь что-то вспомнить нечто схожее. Улыбка застыла на губах мужчины вместе с картинками не таких уж и далёких воспоминаний в потемневших глазах.

Да, встречал он призрака и даже принял по началу хрупкую фигурку златовласого ангела в дорожном сером платье за такового. И именно в Лейнхолле. Может поэтому и собрался в ту сторону? Захотел ещё разок испытать судьбу? Насколько в этот раз окажутся милостивыми местные боги?

Хотя, чего это вдруг? Разве молния попадает дважды в одно и то же дерево?

_________________________________________

* statute or hiring fair– в течении столетий в Англии функционировали особые ярмарки, на которые собирались работники, ищущие место. С собой они приносили какой-либо предмет, обозначающий их профессию - например, кровельщики держали в руках солому. Чтобы закрепить договор о найме, требовалось всего-навсего рукопожатие и выплата небольшой суммы авансом (этот аванс назывался fastening penny).

Глава тридцать пятая

В этот раз она решила не отталкивать его. Хотя мысль была, но, видно не желание. Просто насолить, как и в тот раз, сделать больно в отместку на его слова и намеренья. Но что-то пошло не так. Или она недостаточно приложила для этого стараний, или он просчитал её действия заранее и поэтому был готов ко всем её фокусам. Взял, да накрыл собой. Припечатал к стенке. Окутал, стянул в тугие полотнища своей сводящей с ума близости, а, главное, собой – горячим плотным облаком неподъёмного тела, чей пробирающий до костей порочный жар просачивался под кожу пьянящим ядом воспаляющего дурмана.

Чёрта с два вырвешься! Скорее задохнёшься при попытке шевельнуться и что-то сделать в супротив.

Да разве она хочет-то вырываться? Её уже пронзило насквозь этой сумасшедшей агонией и продолжало топить её смертельной эйфорией под невыносимой тяжестью смешанных желаний, эмоций и живой физической клетки. Да и собственное естество предавало за считанные мгновения, стоило только задохнуться под обжигающим скольжением его губ по её рту и опаливающими до самого мозга несокрушимыми заклятьями сущего Диавола.

«Куда это ты собралась? Неужто думала, что я так просто возьму да отпущу? Наивная…» - а его хриплый голос… О, боги! Он будто и вправду звучал у неё в голове и царапал по грешному телу в самых срамных местах, возбуждая мгновенно, да с такой силой, что едва не вырывал из её горла несдержанные стоны и всхлипы. Даже больно становилось внизу живота, как если бы что-то там сжало изнутри в тупой сладкий спазм, тут же взрываясь надрывными толчками в скрытых мышцах стонущего лона и снаружи – в горячих холмиках припухших половых губ, в очень влажных между ними складках более нежной и чувствительной плоти.

«А надумаешь прятаться – всё равно разыщу… или сама придёшь. Не хватит сил изнывать в томлении. Лично приползёшь и будешь упрашивать…» - о, нет! Он же точно доведёт её до полного помрачения рассудка. Она уже сейчас не понимает, что именно ощущает, и что он с ней при этом делает. Кажется, сдавил кончиками пальцев сосок на груди или накрыл горячим ожогом плечо, а потом и вовсе коснулся чем-то лобка. Нажал чуть сильнее, скользнул по набухшему клитору, притягивая к его онемевшей вершине ещё более нестерпимые приливы пульсирующей крови, из-за чего в голове мутнело ещё сильнее, а тело едва не выгибало навстречу своему мучителю и его сладчайшим пыткам.