Плач демона вне закона (ЛП)

Боже, дай нам одиннадцать процентов. Пожалуйста. Только на этот раз. Я не смогла спасти своего отца. Я не смогла спасти Питера. Я не смогла спасти Кистена, и чувства вины за то, что он умер, чтобы я осталась жить, было достаточно, чтобы я упала на колени, рыдая.

Только не в этот раз. Не этот мужчина.

— Не важно, выживу я или умру, — прохрипел он.

— Но увидеть, как я прохожу через это… это единственный способ для тебя выяснить правду, — он прохрипел это, и его тело согнулось от боли. Ему становилось хуже. Его яркие глаза встретили мои, и его боль была очевидной.

— Как сильно ты хочешь знать? — Усмехнулся он, а пот застилал его лоб.

— Ублюдок, — почти прорычала я, вытирая его лоб, и он улыбнулся сквозь боль, — ты ублюдочный сукин сын.

Глава 21.

Поясница болела, и руки затекли. Я скрестила их, и они служили мне подушкой, пока я спала в кресле, соскользнув вперед так, что верхняя часть тела лежала на кровати Квена. Мои глаза отдыхали, поскольку в данный момент Квен мог дышать без моей помощи. Было поздно, и очень, очень тихо.

Тихо? Вспышка адреналина взбудоражила меня, и я резко выпрямилась. Я заснула.

«Проклятье!», — подумала я в панике, и мой взгляд устремился к Квену. Хриплого предсмертного дыхания не было слышно. Чувство вины захлестнуло меня, когда я подумала, что он умер, пока я спала, и не отпускало до того момента, как я поняла, что его лицо не выглядит восковым от смерти — оно просто бледное.

«Он все еще жив», — подумала я с облегчением и потянулась встряхнуть его. Я хотела снова заставить его дышать, как и множество раз за эту ночь. Должно быть то, что кошмарный кашель спал, разбудило меня.

Моя протянутая рука замерла, и слезы прекратились, когда я увидела, как его грудь медленно вздымается. Тяжело упав в кресло, я посмотрела на раздвижные двери, ведущие во внутренний дворик. Мох и камни, неясные в отражающемся солнечном свете, казались размытыми. Было утро, и черт бы все побрал, он сделает это. Одиннадцать процентов шанса из ста. Он уже сделал это. Если он преодолел одиннадцатипроцентный барьер, то пятьдесят были ничто.

Всхлипнув, я вытерла глаза. В дыхании Квена слышалось слабое дребезжание, его простыни были мокрыми от пота, а черные волосы приклеились к голове. Он выглядел изнуренным и обезвоженным, несмотря на внутривенное вливание, проявившиеся от напряжения морщины делали его старше. Но он был жив.

— Я надеюсь, это стоило того, Квен, — прошептала я, все еще не зная, что он с собой сделал, и почему Трент обвинил меня в этом. Я нащупала в своей сумке бумажную салфетку, пришлось ее использовать, хотя она выглядела мерзко из-за волос и пуха. Дженкс до сих пор не появился, и мне оставалось только надеяться, что с ним все в порядке. Не было слышно ни звука. Глухой ритм музыки прекратился, и я ощутила покой, восстановившийся на территории поместья Трента. Из-за света, льющегося из внутреннего дворика, комната после восхода солнца казалась погруженной в полумрак. Я должна прекратить просыпаться в это время. Это ненормально.

Бросив салфетку в мусорную корзину, я осторожно отодвинула стул от кровати Квена. Мягкий звук, раздавшийся, когда я надевала ботинок, показался мне очень громким, но Квен не шелохнулся. Его ночь была ужасом, испытанием, полным боли.

Я замерзла. Обхватив себя руками и шатаясь, я вышла из алькова на свет. Меня потянуло выйти наружу. Я бросила последний взгляд на Квена, чтобы удостовериться, что он дышит, затем осторожно отперла дверь во внутренний дворик и отодвинула ее в сторону со свистящим звуком.

Внутрь просочилось пение птиц и резкий холод мороза. Чистый воздух заполнил мои легкие, чтобы немедленно смыть тепло и темноту комнаты, оставшейся позади. Бросив еще один взгляд назад, я сделала шаг вперед и остановилась, дернувшись от удивления — я попала в паутину из липкого шелка. Чувствуя отвращение, я стала махать руками, чтобы очистить дверной проем от нежного, но эффективного средства устрашения пикси и фейри.

— Липкий шелк, — пробормотала я, счищая его с моих волос. Я подумала, что Трент должен совладать со своей параноей к пикси и признать, что он испытывает к ним непонятное влечение, как и любой другой чистокровный эльф, которого я когда-либо встречала. Да, ему нравятся пикси. Я, например, очень люблю хрустящее мороженое, но никто никогда не видел, чтобы в гастрономе я обходила его стороной. Мои мысли перенеслись к Бизу на колокольне и состоянию, в котором я могла слышать и чувствовать все лей-линии города, когда он коснулся меня. Нет, это не одно и тоже.

Обхватив себя руками от холода, я наблюдала, как пар от моего дыхания обволакивал солнце. Свет казался тусклым, а небо выглядело прозрачным. Я почувствовала запах кофе и осторожно потерла едва заметный шрам на своей шее. Моя рука скользнула ниже, я глубоко задышала и оперлась ногами о грубый камень, которым был вымощен внутренний дворик. Мои носки намокли от сырости, но мне было все равно. Прошлая ночь была ужасна. Смесь кошмаров и пыток.