Плачь, детка, плачь (СИ)

Сейчас указательный палец Клэр водит по твоему — как всегда — голому торсу. Ты куришь косяк, рука свисает с подлокотника, нос заклеен пластырем, губа разбита, ты сам выглядишь разбитым.

Мои глаза горят от дыма, и я тру их, прежде чем подойти поближе. Я бы с удовольствием оттащила бы ее от тебя, наорала, как часто делают женщины в фильмах. Ими восхищаются, перед ними оправдываются… Как бы хотелось быть такой же уверенной и сильной, как они. Но реальность такова, что меня переполняют эмоции, и я хочу убежать отсюда в слезах.

Ты поднимаешь взгляд и безэмоционально смотришь на меня.

Мой желудок стягивает в узел, и мне становится дурно.

Не говоря ни слова, разворачиваюсь. Мои глаза уже не горят от дыма, когда я бегу наверх вместе с Мисси и закрываюсь в гостевой спальне. Я не хочу тебя сегодня видеть, Мейсон, и раньше такого никогда не было.

Делай с ней что хочешь.

Ложусь с Мисси на кровать и рыдаю в ее шерсть.

***

Солнце уже взошло и светит мне в лицо, когда я выныряю из отвратительного, кошмарного сна. Ты разбудил меня, потому что вошел. И теперь стоишь перед моей кроватью, твое лицо выглядит ужасно. Ты снова дрался. Однажды я попыталась отговорить тебя от этого, но, как всегда, тебя это не заботило. Твоя бровь разбита, под глазом синяк, а на белой рубашке засохшая кровь — вероятно, другого мужчины. В последнее время ты ездил туда не часто, но каждый раз, когда возвращался, выглядел жутко и излучал что-то животное и такое жесткое, будто лишился последней искорки своей души.

Я не могу дышать, когда ты на меня так смотришь, Мейсон.

Так едко. В этот момент я вспоминаю Клэр, сидящую у тебя на коленях, и хочу вскочить. Я должна убраться отсюда, как можно дальше от тебя, но твоя рука уже летит вперед. Ты хватаешь и тянешь меня к себе, пока мы не стоим рука об руку, в то время как ты пронзительно смотришь на меня со стороны.

— Я уже говорил тебе, что ты больше никогда не сможешь убежать, Эмилия, — безэмоционально говоришь ты и резко толкаешь меня обратно на кровать. Мисси снова в режиме побега. Сразу после этого ты нависаешь надо мной и плавным движением стягиваешь рубашку через голову.

— Мейсон, уйди! — не знаю, откуда это, но оно здесь.

Ты замираешь, и твои мышцы напрягаются.

— Что ты сказала? — спрашиваешь ты, наклонив голову. Я снова теряю уверенность и не издаю ни звука. В моем горле пересохло. От тебя пахнет кровью и потом, Мейсон. Поэтому пытаюсь сделать это своим телом: поднимаю руки и робко кладу на твою грудь, чтобы оттолкнуть тебя от себя.

Ты поднимаешь бровь, и в твоих глазах сверкает что-то новое, опасное.

— Что это, Эмилия? — тихо спрашиваешь ты, расстегивая ремень. — Неужели ты хочешь, чтобы я исчез?

Одним движением срываешь с меня футболку. Теперь я топлесс, потому что вчера забыла надеть бюстгальтер. Ты зажимаешь мой сосок между пальцами и высматриваешь боль в моих глазах, как орел свою добычу.

— Давай, Эмилия, сопротивляйся, если не хочешь этого. Сражайся! — ты медленно прокручиваешь мой сосок, и я вскрикиваю. Твои глаза пылают сильнее.

— Накричи на меня, ударь, скажи, чтобы я остановился, иначе я сделаю с тобой все, что захочу! — ты, наконец, отпускаешь мой сосок, и медленно и демонстративно расстегиваешь свою молнию. Я буквально плавлюсь, и в то же время хочу ударить тебя в лицо. В очередной раз. Как будто сегодня другие люди недостаточно это делали.

— Клэр! — не знаю почему, вырывается у меня.

Ты улыбаешься.

— Ты меня утомляешь, Эмилия! — ты пожимаешь плечом, и я бью тебя в грудь. На секунду ты выглядишь удивленным, таким же, как и я. Испуганно смотрю на тебя.

— Что еще? — провоцируешь меня.

— Пощечина! — ору я. Это сбивает тебя с толку, но потом твои глаза темнеют. Не знала, что это так сильно заведет меня, Мейсон, но ты сам сказал, что я должна выплеснуть все. Ты сжимаешь зубы, на пощечину тебе нечем ответить.

Я еще раз бью тебя по груди. Наверняка мне гораздо больнее, чем тебе, потому что ты даже глазом не моргнул.

— Дальше! — напряженно рычишь ты, будто под гипнозом.

— Ты связал меня в гостиной твоих родителей! — снова бью тебя.

— Дальше!

— Ты так часто душил меня, и я думала, что умру! — не могу перестать бить тебя. Ты тоже больше ничего не говоришь, а просто молчишь. — Ты занимался сексом с женщинами, снова и снова! Прямо на моих глазах! Только для того, чтобы меня ранить! Ты меня шантажировал! Почему именно Клэр? — толкаю тебя в грудь. Ты позволяешь мне развернуть тебя, так что ты приземляешься на спину, я на тебя. Обхватив твое лицо руками, целую тебя. Специально кусаю твою раненную губу, и ощущаю кровь на языке. Ты шипишь, но не сбрасываешь меня с себя, а крепко хватаешь за задницу и прижимаешь к себе. Твои пальцы впиваются в мою обнаженную плоть, потому что на мне только трусики.

— И что теперь, Эмилия? — ты лежишь подо мной, самодовольный, такой красивый и опасный, и ты принадлежишь мне.

— Я ненавижу тебя, Мейсон Раш! — с этим я отодвигаю свои трусики в сторону, достаю твой твердый член и до упора насаживаюсь на тебя.