Плач юных сердец

Когда сквозь голубые жалюзи стало проглядывать солнце, было понятно, что они постараются проводить друг с другом как можно больше ночей и выходных. Никакого другого плана им было пока не нужно; засыпая, они знали, что у них будет еще много времени, чтобы определить свои дальнейшие судьбы.

Глава третья

Билл Брок ушел из «Мира торговых сетей» в пиар, с которым он, по его словам, справлялся за нефиг делать. Попытки написать роман он тоже давно оставил: теперь он считал себя драматургом.

— Только слушай, Майк, — сказал он как-то вечером в «Белой лошади» и тут же поднял руку, чтобы отгородиться от зависти Майкла. — Слушай, я знаю, что ты много лет писал пьесы и у тебя даже с места ничего не сдвинулось, но я всегда думал, что это потому, что по сути своей ты поэт. И вот теперь ты в этом качестве вполне сложился, и все это знают. Я бы даже под дулом пистолета стихотворение не написал, а ты можешь. Ты пишешь. Ты нашел свое, я нашел свое… Во-первых, я знаю, что у меня всегда получались диалоги. Когда мне возвращают рассказы и романы, даже в самом гадостном письме обязательно встретится что-нибудь типа «мистер Брок прекрасно справляется с диалогами». И я подумал: ну и хуй с ним. Если сила моя в диалогах, пойду в драматурги.

Недавно он закончил трехактную пьесу под названием «Негры» («Кто бы спорил, название пустое, но, собственно, этой пустоты я и добивался»), и у него сложилось впечатление, что прирожденный дар к диалогу сослужил ему неплохую службу при демонстрации художественных достоинств, присущих речи американских негров.

— Например, — продолжал он, — у меня на протяжении всей пьесы персонажи говорят «мля…» — я так и писал «мля». Понятно, что имеется в виду «блядь», но бывает, что, когда пишешь, как слышишь, начинаешь проникать внутрь материала. Что бы там ни было, Майк, мне кажется, пьеса получилась достойная, и момент для нее сейчас как раз самый правильный.

Пьесу нужно было ставить, и первым делом он отправил ее в сопровождении краткого дружелюбного письма Ральфу Морину из Филадельфийской театральной труппы.

— Господи, — сказал Майкл, — почему именно ему?

— Ну а почему нет? — И Билл мгновенно приготовился к спору. — Почему нет? Разумнее ведь так поставить вопрос, а, Майк? Мы же все взрослые люди; что бы там ни было у нас с Дианой, это много лет назад закончилось; какие еще могут быть недоразумения? Ну а кроме того… — тут он глотнул пива, — кроме того, — повторил он, вытирая пену со рта, — парень он пробивной. Про него уже даже сраная «Санди таймс» пишет в воскресном выпуске. Этот его филадельфийский проект прославился практически на всю страну. Стоит ему получить хорошую в коммерческом отношении пьесу — я имею в виду действительно хорошую пьесу, хоть и коммерческую, — и он распрощается навсегда с этой Филадельфией, привезет пьесу сюда и станет одним из главных режиссеров на Бродвее.

— Ладно.

— Ну так вот, он мне ответил — прислал очень милое, приятное письмо. Написал, что миссис Хендерсон в курсе, что ему очень понравилась моя пьеса, и она за выходные ее прочитает.

— Что это за миссис такая?

— Ну, собственно, это она все там спонсирует, дает гарантии под все их постановки, поэтому без ее одобрения они ничего не могут сделать. И я так понимаю, что «Негры» мои ей тоже дико понравились, потому что дальше Ральф мне позвонил и спросил, когда я смогу подъехать, чтобы все это обсудить. Ну и я все на хрен бросил и прилетел туда на следующий же день.

— Видел Диану?

— Ну конечно видел, было очень приятно, но это все было уже потом. Давай уж я расскажу все по порядку, ладно? — И он откинулся с довольным видом на спинку деревянного стула. — Ну, во-первых, он мне очень понравился. С этим ничего не поделать, он всем нравится. Ну то есть сразу видно, что он чуткий, понимающий и все такое, но он не пытается этим удивить: общается спокойно, прямо, очень по-простому. Ну и он мне говорит: «Буду с вами откровенен, Билл. Все персонажи у вас — негры, и понятно, что так и должно быть, — собственно, в этом ваша задача и состояла. Вы ухватили их подавленность, их гнев, их жуткую беспомощность, пьеса получилась сильная. Но вот какая трудность: у нас уже есть другая пьеса по расовой тематике, тоже начинающий драматург, только там межрасовая любовная история».

Билл склонился вперед, тяжело опершись обоими локтями о мокрый от пива стол, и, уныло улыбнувшись, покачал головой. Майкл вспомнил, как он давным-давно пытался объяснить Люси, что Билл Брок еще и потому такой симпатичный, что умеет посмеяться над собственными неудачами. «Боюсь, мне этого не понять, — сказала она тогда. — Почему бы ему не добиться в чем-нибудь успеха и за счет этого привлекать к себе людей?»