Плач мумий

— Забирайся в свою теплую кроватку, — приговаривала она. — Я тебя уложу.

Пока я забиралась под одеяло, она поглаживала мои волосы.

— А теперь спи крепко, — прошептала она. — Здесь тебе не причинят никакого вреда, сердечко мое. — Она подтянула мне одеяло до подбородка.

Я смотрела, как она на цыпочках вышла из комнаты. В воздухе остался витать насыщенный цветочный аромат ее духов.

Моя голова утопала в мягкой подушке. Я закрыла глаза, но знала, что еще не скоро смогу заснуть.

Сердце билось часто-часто. А за окном по-прежнему хлопали крылья летучих мышей.

Когда эти звуки наконец стихли, где-то неподалеку раздался другой звук. Я снова услышала глухие стоны и плач. Так близко… Прямо за стеной!

Жуткие, пугающие стоны то нарастали, то затихали.

Может, мне мерещится? Может, мне это только слышится?

На мгновение мне показалось, что я слышу слова. Глухие причитания заглушили даже печальные стоны. Одни и те же слова повторялись снова и снова:

— Я хочу умереть… Я хочу умереть… Я хочу умереть…

12

На следующее утро я в одной сорочке поспешила в кухню. Мои волосы были в полнейшем беспорядке, но меня это не волновало. Мне не терпелось расспросить Джонатана о летучих мышах, о зловещем ночном госте, о плаче и стонах — вообще обо всем!

Питер уже сидел за столом, жадно прихлебывая хлопья из огромной миски. По его подбородку текло молоко. Он приветствовал меня широченной улыбкой, позволяя полюбоваться пережеванной кашицей у него во рту.

Джонатан держал в руках высокую белую чашку с кофе. Когда я вошла в кухню, он улыбнулся и жестом указал мне на свободный стул напротив него.

— Питер, ты нормально спал? — спросила я.

Он кивнул.

— Не слышал летучих мышей, или человеческих криков, или еще чего-нибудь?

Он помотал головой и продолжал поглощать хлопья.

— Ты спятила, — пробубнил он; с его подбородка обратно в миску капало молоко.

— Вовсе нет, — возразил Джонатан. Он повернулся ко мне. — Эбби, я ужасно сожалею из-за вчерашней ночи. Соня все рассказала мне, и я считаю себя обязанным извиниться. Твоя первая ночь здесь — и надо же, обернулась таким кошмаром.

— Это было очень страшно, — согласилась я. — Я видела летучих мышей и…

Потянувшись через стол, Джонатан погладил мою руку.

— Я ужасно сожалею. Позволь мне все объяснить. Под домом я держу пещеру с летучими мышами. Летучие мыши — один из моих исследовательских интересов.

Соня поставила передо мной тарелку с яичницей и беконом. Я поблагодарила, но есть не хотелось. У меня оставалось множество вопросов к дяде Джонатану.

— Там на лужайке был человек… — начала я.

Джонатан кивнул.

— Как ты могла заметить, мой дом — настоящая приманка для воров, — сказал он. — Оно и неудивительно, у меня полным-полно ценностей.

Он сделал еще один большой глоток кофе. Потом вытер усы салфеткой.

— Соня сказала мне, что тебя напугал тот налетчик, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты беспокоилась, Эбби. Дом надежно защищен от всех, кто попытается в него проникнуть.

— Твоя яичница остынет, — сказала Соня, стоя в дверях кухни.

Я взяла вилку и приступила к еде. У меня немного отлегло от сердца. Я хотела задать еще один вопрос, но меня перебил Питер.

— Можно нам сходить в деревню? — спросил он Джонатана. — У меня накрылся айпод. Похоже, придется покупать новый.

Джонатан, нахмурившись, посмотрел на Питера.

— Боюсь, сегодня никак не получится, — сказал он. — Моя работа не оставляет мне ни минутки свободной. К тому же, в этой крохотной деревушке днем с огнем не сыщешь никакой электроники. Все, что мне нужно, приходится заказывать почтой.

— Обычной почтой? — протянул Питер. — Это отстой. Хочешь сказать, у тебя тут нет даже подключения к интернету?

Джонатан собирался ответить. Но тут зазвонил телефон. Дядя поспешил из кухни, чтобы ответить на звонок.

— Питер, не наглей, — прошептала я. — Некрасиво называть «отстоем» то, что связано с его деятельностью.

— Да я не то имел в виду, — промямлил Питер. Он зачерпнул полную ложку молока с хлопьями и запулил в меня через стол. Молоко забрызгало мне ночную сорочку.

— Премного благодарна, — сказала я. — И в кого ты такой свинтус?

— Всего, что умею, я набрался у старшей сестры, — парировал он.

Тоже мне остряк.

Я доела завтрак и поспешила наверх в свою комнату. Яркий солнечный свет струился в окно. Небо было ясно-голубое.

Я переоделась в джинсы и ярко-желтый обтягивающий топик. После этого я села за туалетный столик, чтобы причесаться.

Вот это роскошь! Можете себе представить собственный туалетный столик? Сплошь мраморный, с золотой отделкой, мягкой банкеткой и высоким зеркалом.

Я поднесла расческу к волосам, провела по ним раз… другой…

Что-то было не так.

Мои волосы порядком спутываются во время сна. Но не нужно много времени, чтобы их расчесать.

Однако нынче утром что-то определенно было не так.

Наклонившись вперед, я приблизила лицо к зеркалу. Покрутила головой.

Нет.

Нет.

Невозможно.

Прядь волос была отрезана.

Я не желала верить своим глазам. Приподняв волосы одной рукой, я поднесла их к зеркалу. И пристально вглядывалась в них.

Но желай ни желай, а волос не вернешь. Придется посмотреть правде в глаза. Большая прядь волос. Исчезла.