Плачь обо мне, небо (СИ)

– Я говорила о том, что нужно совсем потерять рассудок, чтобы вызвать на дуэль самого Наследника Престола. N’est-ce pas?

Ей не послышалось. Слова «дуэль» и «Наследник Престола» действительно соседствовали в одном предложении. Катерина ощутила, как внутри начинает зарождаться паника. Сглотнув густой комок, она уточнила:

– Кто осмелился на такое?

С шелестом раскрылась газета, которую до того листала княгиня, и мягкий голос Анны Михайловны, моментально нашедшей источник информации, зачитал:

– Князь Голицын, – и, оторвав взгляд от текста, та добавила: – Дуэль не состоялась – его отправили в Россию, для заключения в Петропавловской крепости.

Если княгиня не взрастила в себе актрису, с сидящей перед ней Катериной имя князя Голицына она никак не связала. К лучшему ли это, или нет никакой разницы – сейчас не хотелось даже думать. Разум заполнила одна-единственная мысль – неужели дурное предчувствие не обмануло? Еще когда маменька сказала ей, что Петр направился в Дармштадт, ей на миг подумалось, что он должен был оказаться там ровно в день её падения. И, если он столкнулся со слухами, которые она сама же породила, он…

Взволнованно сделав глоток травяного чая, Катерина предприняла попытку унять сорвавшееся на бешеный ритм сердце – ей была хорошо знакома импульсивность брата, готового вступиться за сестер, даже если ситуация того не требовала. Вряд ли бы цесаревич принял вызов, не попытавшись объяснить происходящее, хотя, если вспомнить, что им надлежало сохранять легенду для возможных людей князя Остроженского, становился реальным любой исход.

Голову начало распирать от противоречивых мыслей; понять, что именно произошло, что стало причиной дуэли и почему оная не состоялась, не представлялось возможным. Но отчего-то Катерина ни на миг не усомнилась – появление брата в Дармштадте именно в тот самый день отнюдь не случайность. Без Бориса Петровича не обошлось.

Подцепив мягкую ягодку из вазочки с вареньем, Катерина отстраненно посмотрела на нее. Что ей следовало сделать? К чему все это было? Что за игры вел князь Остроженский? Она ведь приняла его условия, так к чему этот приезд Петра?

Вкус десерта она совсем не уловила – будто бы он был абсолютно пресным. Все внутри требовало немедля отправиться в Зимний и просить аудиенции у Императора. Как тогда, после ареста папеньки. Только, быть может, хотя бы сейчас она не опоздает.

Но и теперь в этом нет никакого смысла, кроме как просто увидеться с братом – есть за ним вина или нет, она не сумеет добиться его свободы.

Неужели ей суждено лишиться еще одного родного человека?

***

В роли извозчика пробовать себя Дмитрию еще не доводилось. Он знал, как обращаться с лошадьми, но все же на козлах сидел лишь второй раз в жизни – первый имел место быть лет пять назад, когда он на спор с товарищем устроил гонку. Так безрассудно, глупо, и чудом обошлось без плачевных последствий. Но все же, ему удалось выйти победителем. Теперь же все было куда серьезнее, хотя вновь авантюра имела запах безумия – маскировка, как в той истории с Ягужинским, которая может быть раскрыта в любой момент. Возможно, стоило бы позволить Глафире отправиться с простым кучером, а самому ехать следом, но два экипажа по одному не самому людному пути вызвали бы больше подозрений, нежели его лицо, которое может кому-то показаться знакомым. Тем более что за ними следуют еще трое всадников – жандармы, выделенные цесаревичем: Дмитрий имел сомнения в том, что старый князь где-то скрывается один – у него наверняка есть охрана, и соваться туда без поддержки было бы абсурдом.

Узкая дорога, которой они двигались с полчаса, выехав за пределы Петербурга, вильнула вправо, уходя вглубь лесного массива. Как и ожидалось, старый князь выбрал не самое известное место – куда вела эта тропинка, и насколько реально было по ней проехать с экипажем, пусть даже небольшим, неизвестно. Пригороды столицы Дмитрий знал плохо. Но если Глафира не впервые ездит этим путем, наверняка здесь можно пробраться, не потеряв колеса и не заплутав.

Периодически понукая двойку гнедых, Дмитрий внимательно осматривался, но едва ли мог найти что-то приметное: сплошь деревья да кусты, пусть не сплошняком растущие, но достаточно плотно, чтобы в нескольких десятках футов от себя не видеть больше ничего. Тропка виляла, как ей вздумается, и постепенно стало теряться ощущение направления – все же, ориентировка на местности никогда не была его коньком. Если бы пришлось предпринять попытку выбраться отсюда самостоятельно, это отняло бабы не один час.

Впрочем, Дмитрий смел надеяться, что запланированная операция пройдет гладко.