Плачь обо мне, небо (СИ)

– И ничему Вас жизнь-то не учит, граф, – укоризненно покачал головой Борис Петрович, присаживаясь обратно. – Думаете, Вам удастся снова из мертвых воскреснуть?

– На сей раз, думаю, этот трюк придется попытаться провернуть Вам. Или найти в себе способность исчезнуть из камеры Петропавловки – это уж как повезет.

– Повезет, Дмитрий Константинович, повезет, – заверил его старый князь, снимая с шахматной доски костяную фигурку и неторопливо переставляя на соседнюю клетку. Где-то за дверью послышались шаги.

– Не волнуйтесь – я приложу все усилия к тому, чтобы Вы не заскучали, пытаясь выбраться на свободу.

– Сначала приложите усилия, чтобы уйти отсюда живым, – посоветовал Борис Петрович, теряя всякий интерес к своему гостю: не доведенная до конца партия его явно занимала куда больше.

Обернувшись на звук распахнувшейся за спиной двери, Дмитрий тут же навел пистолет на вошедших, уже держащих его на прицеле. Главное, чтобы у старого князя тоже не было огнестрельного оружия – в противном случае действительно есть риск не выбраться без потерь. Пара незнакомцев, смотрящая на него пустыми глазами, не двигалась с места, напряженно вцепившись в кольты сорок девятого года – даже стало интересно, откуда они у них; Дмитрий тоже не спешил шевелиться – если его подсчеты верны, жандармы уже должны были приблизиться к особняку, выждав указанное время. Изображать статую долго, конечно, не выйдет, хотя это было бы неплохим вариантом, но нет уверенности, что жандармы поймут, куда именно им нужно направиться; так что, придется брать инициативу в свои руки.

Пульс ускорился, выдавая всплеск страха и азарта одновременно.

Едва заметно усилив хватку на рукояти пистолета, Дмитрий вдруг резким движением кинул нож в одного из вошедших, не столько надеясь действительно серьезно ранить его, сколько намереваясь временно сменить расстановку; и тут же ушел вниз, потому что цель, как и ожидалось, уклонилась, а его товарищ, не медля, нажал на курок.

В кабинете раздался двойной оглушающий выстрел, за которым последовало громкое ругательство.

Пуля, предназначенная Дмитрию, попала в сидящего ровно за ним князя Остроженского (к счастью – поскольку он требовался живым – только в плечо); второй же выстрел уже принадлежал самому Дмитрию, попавшему в того самого незнакомца, которому он адресовал и нож, не достигший своей цели.

Одним мешающим объектом стало меньше.

– Что ж Вы своим людям не объяснили основы стрельбы, Борис Петрович, – не оборачиваясь, усмехнулся Дмитрий, краем уха слушая приглушенные чертыхания. – Чуть ниже, и не в руку, а в сердце бы.

Старый князь, по всей вероятности, посчитал ниже своего достоинства поддаваться на провокацию – с его стороны ответа не последовало; зато оставшийся в живых незнакомец, все еще держащий на прицеле незваного гостя, похоже, слушать насмешки не желал – бросившись вперед, он попытался снести Дмитрия с ног. Нападение получилось не то чтобы особо яростным, но все же о невысокую тумбу, стоящую поодаль, он спиной приложился, зашипев от боли, прошедшей где-то между ребер. Скользнув влево, Дмитрий нанес удар рукоятью пистолета в висок противнику, но тот оказался крепким – вместо того, чтобы ослабить хватку, только поморщился, и сомкнул одну руку у него на горле, второй продолжая держать револьвер. Что мешало ему просто выстрелить, сейчас гадать не хотелось.

Дмитрий предпринял попытку освободиться, но противник резким ударом в какую-то точку умудрился на время парализовать его правую руку; пистолет выпал из ослабевших пальцев, и Дмитрий про себя выругался – такого исхода он не предполагал. На минуту он замер, в упор уставившись на незнакомца перед собой: как долго еще ему ждать прибытия жандармов, неизвестно. Не отправят ли его на тот свет к тому моменту – тоже. Раздраженно стиснув зубы, он рванулся, и, возможно, сработал эффект неожиданности после недолгого затишья жертвы, но ему удалось сбросить удушающую хватку и оказаться на расстоянии от своего противника. Метнувшись к ножу, что лежал рядом с трупом, он обернулся ровно в момент, когда незнакомец кинулся на него, занося револьвер.

Холодное оружие с коротким лезвием Дмитрию всегда не нравилось – ему куда проще было обращаться со шпагой или саблей, но увы, сейчас выбора никто не предоставлял. Извернувшись, он мазнул ножом по щеке нападающего, а в следующую секунду оный был выбит из его пальцев – левой, нерабочей, рукой было куда труднее держать рукоять крепко.

Отскочив назад, Дмитрий напряженно продолжил следить за своим противником, получившим целых два преимущества. С полминуты они кружили по кабинету, ничуть не меняя дистанции, прежде чем мгновенно сократить оную.

Плечо обожгло огнем; лезвие вошло под углом наполовину; затылок встретился с деревянным полом.

А после раздался новый выстрел, и на грудь словно могильная плита упала.