Плач перепелки. Оправдание крови

Это был человек любопытной и нелегкой судьбы. Еще задолго до революции, чуть ли не в одиннадцатом году, окончив народную школу, отправился он из белорусской деревни на Дальний Восток и некоторое время служил матросом на пароходной пристани в Благовещенске. Затем ему повезло — он устроился на службу в контору товарищества Амурского торгового пароходства. Но началась война с кайзером, его мобилизовали и в армии, как человека «письменного», назначили писарем особого артиллерийского дивизиона, вооруженного, как он любил рассказывать уже в мирное время, французскими 133-миллиметровыми дальнобойными пушками. В декабре семнадцатого года, когда появилась возможность оставить армию, вернулся Артем в родную деревню. Однако не окончательно. В мае следующего года стал он делопроизводителем мобилизационного отдела Климовичского военкомата с исполнением обязанностей комиссара уездной почтово-телеграфной конторы, а потом комиссара сразу нескольких волостей, в том числе и Белынковичской. Ну, а в девятнадцатом году бывший писарь, делопроизводитель и комиссар поступает в Красную Армию, сперва опять воюет с немцами, с гайдамаками, затем с белогвардейцами и белополяками… Был дважды ранен. Собственно, по ранению в двадцать первом году и домой вернулся. Поработал объездчиком в лесничестве. Потом отправился учиться, кончил курсы по лесоэксплуатации, после чего был назначен помощником лесничего. Но в тридцать пятом году Артема вдруг исключили из партии, обвинив в связи с классово-враждебными элементами за то, что будто бы держал на работе раскулаченных. Правда, на суде факты его покровительства классово-враждебным элементам не подтвердились, он был восстановлен в партии даже без всякого взыскания. И тем не менее на прежнюю должность Олейников уже не попал — во время предварительного заключения у него хлынула кровь из ушей, и он потерял слух. Пришлось довольствоваться работой обычного лесника.