Плач по Александру

Неделю спустя бывшей стала и вся редакционная братия, участвовавшая в формировании мартовского номера. Не тронуло руководство Союза писателей Узбекистана лишь технический персонал и редакционного сторожа Садыка спавшего по ночам на необъятном «павловском» диване в кабинете Костыри. Все остальные были уволены по статье: «несоответствие занимаемой должности».

Снова как три года назад Игошев стал безработным.

Синица в руке, журавль в небе…      

– Ну, какой, там, Бекович-Черкасский? Оставьте, Валентин Юрьевич. Персонаж этот нас не интересует…

Сидевший напротив него за массивным столом главный редактор серии «ЖЗЛ» издательства «Молодая гвардия» Сергей Николаевич Семанов отложил в сторону заявку, застучал карандашом по чернильному прибору.

– Мелковат ваш Бекович, понимаете? Не тянет на историческую личность. Не хотелось вас разочаровывать, – он выдвинул ящик стола, стал извлекать какие-то бумаги… – Пишите вы прилично, рекомендовал вас хороший наш автор Яков Кумок… – Поднял на него глаза. – Вы кто, кстати, по национальности?

– По паспорту белорус.

– А не по паспорту?

– Наполовину белорус, наполовину еврей. Мать – еврейка.

– Я так и думал, – он смотрел на него с усмешкой. – Ну, хорошо, давайте так. – Глянул на часы, поднялся с места. – Езжайте в гостиницу, подумайте до завтра. Приедете в это же время с подходящей кандидатурой. В Узбекистане они наверняка есть. Партийные деятели, ученые, писатели. – Замечательные люди, одним словом …

Они вышли вместе из кабинета.

– До встречи, – Семанов захлопнул обитую дерматином дверь, стал энергично спускаться по лестнице.

Стоя на площадке Игошев смотрел ему вслед. Поездка в Москву, судя по всему, заканчивалась, Бекович-Черкасский никому не был нужен. Пора было возвращаться домой.

«Сколько усилий затрачено впустую! – думал в отчаянии. – Денег ухлопал на дорогу!»

– … Требуй аванса, старик! У них это записано в типовом договоре!

Неподалеку остановилось двое молодых людей. Простоватого вида очкарик с бугристым лицом и стриженный «под бобрик» биток в обтянутых джинсах и полосатой водолазке.

– Двадцать пять процентов минимум, – говорил биток потирая тяжелый подбородок. – Иначе не садись за работу. Напиши аннотацию и жди. Сдадутся, проверено практикой…

Кого-то они страшно ему напоминали.

Парни присели на скамью напротив семановского кабинета, закурили.

– В субботу мотаю в Ленинград, – говорил биток. – «Цеэска» – «Жальгирис», мировой баскет! Рубаловка будет почище Куликовской битвы. Присоединяйся, Толя, место в машине есть.

– У меня, Вася, билет на БАМ, через два дня. Заказной очерк для «Огонька». Едем вдвоем с Бальтерманцем.

– Ну, заказной, это свято.

«Аксенов! – мелькнула догадка. – А второй Приставкин!»

Знаменитости говорили о всякой всячине. Об общей знакомой Катеньке, устроившей на именинах Нагибина пьяный дебош. О том, что поджарка «по-суворовски» в Домжуре уже не та. Об очередном запое Твардовского. О спиннинговой катушке, привезенной какому-то джазмену Сашуне из загранки.

– Сечет под Хемингуэя, – говорил Аксенов про неведомого джазмена. – Где, скажи, в Подмосковье рыбачить со спиннингом?

– Да он его давно уже сплавил в комиссионку, – позевывал в кулак Приставкин. – Элементарная фарцовка. Как дважды два…

Уверенные их голоса, манера держаться в стенах знаменитого издательства, вспыхивавшие лица молодых сотрудниц, пробегавших мимо, которых они окидывали взглядами опытных соблазнителей, все говорило о том, что перед ним избранники судьбы, победители, что ему, литературному воробью из провинции, до них как до луны.

«Чего я тут делаю, жалкий приготовишка? – думал в плотно набитом вагоне метро, мчавшемся через Москву в район ВДНХ где у него была койка в шестиместном номере колхозной гостиницы для аборигенов. – На что надеюсь? Какой я, к черту, писатель? Абзац сочиняю за два часа!»

Никакой исторической личности за ночь он, естественно, не придумал. Явился в назначенный час к Семанову, чтобы попрощаться.

– А, это вы? Садитесь… – главред был, судя по всему, в хорошем настроении. – Можете представить, нашел вам подходящего героя. Вот, читайте, – подвинул в его сторону открытую на столе «Малую советскую энциклопедию».

Карандашной «птичкой» на странице была помечена биографическая справка с врезанной в текст фотографией губастого азиата с наголо обритой головой.

«Усман Юсупов, – прочел он. – Род. март 1901 г. Советск. гос-ный. и парт-ый деятель, член КПСС с 1926 г. Сын батрака, рабоч. на хлопкооч. з-де. 1937-1950 – 1 секр. ЦК КП (б) Уз. 1950 – 53 – министр хлопк-ва СССР. 6 орденов Ленина, друг. ордена и медали»…

– Личность замечательная, – говорил Семанов, – считайте, что вам повезло. Книга может войти в очередной тематический план. Два года, и вы – автор ЖЗЛ. Со всеми вытекающими последствиями. Возвращайтесь в Ташкент, присылайте развернутую заявку…

Писать из-под палки он к тому времени уже научился. Книги серии «Жизнь замечательных людей» выходили в стране гигантскими тиражами: сто, двести, триста тысяч экземпляров.