Плач по любимому негодяю

— А ты сразил его одним выстрелом! — счастливым голосом воскликнула я.

— Третий труп! — Эл сплюнул. — Третий актер погибает на съемках. Что я скажу шерифу?

— Извини, Эл. Я все забываю, что ты на работе.

— Не извиняйся. Ты жива, и это меня ужасно радует.

Я поднялась. А затем Эл принялся стряхивать с моего тела налипший песок. Эл делал это так старательно, словно в песке таилась для меня страшная угроза. Он сдувал мельчайшие пылинки, проверял мои укромные уголки, был прилежен до невозможности. Наконец я вырвалась и пошла в хижину за своей одеждой. Я старалась не смотреть на труп Джейсона. Не смотреть и не думать...

— Иди в мою машину и постарайся устроиться в ней поудобнее, — сказал Уиллер, когда я оделась. — Сейчас поедем. Мне не хочется оставлять здесь этот чертов перстень, пойду заберу его.

Никогда не думала, что спортивные машины такие маленькие, а я такая большая. «Устроиться поудобнее» означало втиснуться и найти такое положение рук и ног, при котором машина может двигаться. Когда я «устроилась», то сразу почувствовала себя патроном в обойме.

— Вот и я, — сказал Эл, вжимая свое тело в сиденье рядом. — Остальное здесь доделает сержант Полник.

— Эл, мне надо тебе сказать... — я чувствовала, как в мое плечо упирается его плечо, и это придало храбрости. — У меня было влечение к этому мерзавцу... Но это случилось еще тогда, когда я не знала, что он мерзавец...

— Романтические чувства преходящи, — успокоил меня Эл. — Это как волны... Так что не оправдывайся, милая.

— В следующий раз не буду полагаться на одни чувства, — пообещала я.

— Ты хочешь во всем руководствоваться разумом? И это не спасает, уж я-то знаю, — ухмыльнулся Эл.

— Да? И верно! Джейсон думал, что все рассчитал: он прикинулся, что везет меня любоваться закатом... Ну что? Вот он, лежит, как навозная куча. Он все рассчитал — и просчитался!

Уиллер посмотрел на меня так, словно видел впервые.

— Ты говоришь про закат? Но солнце еще не зашло. Я знаю одно превосходное местечко, откуда открывается такой потрясающий вид!.. А после заката мы вернемся в город, я должен доложить шерифу, что тут произошло, но это не займет много времени. Зато потом...

Заревел мотор «остин-хелея», и я разобрала только отдельные слова. Например: «квартира», «проигрыватель с пластинками», «виски с содовой», «диванчик»...

— Ну как, Мэвис, годится? — крикнул Эл.

Если бы я сказала, что не слышала его, то как бы выглядела в глазах своего спасителя?

— Прекрасно! Все замечательно! — ответила я, плохо представляя, что именно прекрасно и где так замечательно.

Лейтенант просиял. Он наклонился поближе к моему уху и прошептал:

— Ты еще не знаешь главного: я отменный кулинар! Яичницу с беконом я готовлю по утрам — просто класс! Высший!

И тут он так газанул, что я вцепилась в сиденье обеими руками. Машина мчалась быстрее ветра, быстрее солнечного луча, быстрее, чем мои мысли.

Я заорала. Эл одной рукой держал руль, другой — гладил меня.

— Успокойся, Мэвис. Я просто переключил скорость. Как ты не понимаешь — я тороплюсь!

— И сколько скоростей в твоей машине?

— Восемь!

Он говорил что-то еще, но скорость росла, и я не слышала его слов. Я поняла, что мы оседлали чудовище, которое имеет восемь скоростей и поэтому может, как в сказке, доставить нас в любую точку земного шара. Нет, я никогда не заведу подобного монстра. С мужчинами я еще могу как-то справиться: у них ведь есть слабости. Механические игрушки не по мне.