Плач по тем, кто остался жить

Впрочем, мы еще встретимся с поиском свидетелей деяний Свиридова через полвека.

Отметим, что хоть Свиридов обвинялся в контрреволюционных преступлениях, но рассматривали его дело не на тройке, а в трибунале и с привлечением свидетелей, да и члены трибунала следили за прениями и уточняли детали.

Возможность апеллировать ему также дали, и, хоть товарищи Камерон, Суслин и Кандыбин не пошли ему навстречу, но он прожил практически пять месяцев с момента вынесения смертного приговора. А вот легко ли ждать этого, надеяться и не дождаться, или лучше сразу – пусть каждый решает это для себя сам.

Ты об этом не жалей,
не жалей —
Что тебе отсрочка?!

Почему-то автору, когда он добирается до дел по 13-й части, все время вспоминается «Разбойничья» Высоцкого – хорошо ложится на судьбы.

Приговоры в городе Полтаве обычно осуществляли в здании НКВД, а тела хоронили неподалеку от города, в районе хутора Трибы.

И над Свиридовым сомкнулись воды Леты. Или пески бывшего песчаного карьера, где хоронили расстрелянных.

Почти на 30 лет.

Часть четвертая. Свиридов. Post mortem. Идеологическая связь с его женой

Здесь пойдет рассказ о жене Свиридова Александре Романовой и его следователе Александре Гравеле.

Был ли брак Свиридова и Романовой официально заключенным или фактическим – неизвестно.

Вот отрывок из показаний его следователя Гравеля, который в 1938 году тоже попал в узилище как участник правотроцкистского заговора в НКВД:

«На работу в горотдел НКВД я прибыл в 1935 году. В 1936 году начальником горотдела НКВД был назначен Вепринский.

С Вепринским с первых дней его пребывания в Полтаве у меня установились чрезвычайно плохие взаимоотношения. Всему составу горотдела было известно о моих взаимоотношениях с Вепринским, многие мне сочувствовали, и особое сочувствие ко мне проявил б/секретарь Горотдела Здыховский. Здыховский после каждого моего столкновения с Вепринским приходил ко мне в кабинет, успокаивал меня и нередко информировал, что думает предпринять в отношении меня Вепринский.

В одной из таких бесед, после очередного столкновения с Вепринским, Здыховский повел со мной разговор, во время которого сказал, что положение мое действительно незавидное, что Вепринский действительно может создать против меня дело о шпионаже и предлогом для этого могут служить мои интимные связи с женой арестованного врага народа Свиридова – Романовой».

Первый допрос Романовой произошел 28 ноября 1937 года.

Романова Александра Ивановна, родившаяся в 1905 году в Алма-Ате (вообще-то, когда она родилась, город назывался не так), сейчас проживающая в городе Полтава, улица Пушкинская, 88–84. Русская, гражданка СССР, на данный момент безработная.

В состав семьи входят четыре человека – Мануйлова Валентина Ивановна, Стрельникова Серафима Ивановна, Васильев Вениамин Иванович, Васильев Николай Иванович. Кем они приходятся Романовой – неясно. В тексте это не поясняется, добавлены лишь их среднеазиатские адреса. Должно быть, родственники ее.

Фигурирующая в деле Свиридова дочь Аида, лет десяти здесь не упомянута.

Очень интересная запись есть на следующей странице – награды при Советской власти. Графа вообще заполнена редко, а здесь очень неординарная запись: «К десятилетию органов ГПУ – финансовую награду».

Каким боком гражданка Романова относится к ГПУ так, что на десятилетие организации чем-то награждена, нигде пока не раскрыто.

К сожалению, первый лист ее показаний написан так плохо, что разобрать можно лишь отдельные детали, а первая фраза на второй странице их имеет столько исправлений, что ее понять сложно.

Разборчивый и понятный текст начинается отсюда: