Плач под душем

Я отдавала отчёт, что открываю глаза. Я понимала, что медленно, постепенно прихожу в себя, возвращаясь оттуда, откуда не возвращаются. Меня преследовал страшный тошнотворный привкус. Сильно тошнило, буквально выворачиваянаизнанку. Раскалывалась голова. Перед глазами всё плыло. Я не могла различать ниместа, где нахожусь, ни человеческих лиц. Только смутные пятна, тени, посреди слепящего колодца боли. Постепенно тени концентрировались, приобретая неясные очертания. Я отчётливо видела две. Пятна, приближавшиеся всё ниже и ниже. Если быя была в нормальном состоянии, если бы у меня не отходил наркоз, я сказала бы, что они вошли в комнату. Снова начинали преследовать голоса. Все слова яразбирала отчётливо.

– Извините за маленький инцидент, – сказала одна тень, посветлей, – она будет наказана. Произошло недоразумение, она просто не подумала….

– Ничего страшного, – перебила тень потемней, – скажите лучше, жить будет?

– Будет! Обязательно будет! С ней ничего страшного. Ей повезло. Несколько сантиметров ниже, да удары посильней – иразрезали бы весь живот из-за травмы поджелудочной. А так ничего страшного, обойдётся. Ушибы, синяки да несколько небольших швов. Швы, правда, глубокие, но жить будет.

– Жаль. На её месте лучше не жить.

– Так серьёзно?

– Лет пятнадцать. А условия, сами видите.

– Извините… Если это не секрет, что она сделала?

– Убила двоих человек. Пятнадцатьлет дают только за убийство.

– Такая молодая, красивая…Что с нею произошло?

– Знаете, как это бывает. Оказалась не в тот час не в том месте. Скажите лучше, долго ей здесь?

– Дней пять. Швы снимают на пятый день. Но уже через несколько часов сможет двигаться. С нейбудет охранник?

– Постоянно! Вы даже не представляете, что мне будет, если она сбежит! Не бомжей ведь прибила. А раньше выписать нельзя?

– К сожалению, нет. Швы снимают только на пятый. Если раньше – ничего хорошего не выйдет.

– Когда она придёт в себя?

– Я думаю, уже пришла. Слушает внимательно наш разговор и делает вид, что спит.

Тени наклонялись всё ниже и ниже. Голос был приятный, молодой – у той тени, что была посветлее. Второй же голос показался мне знакомым…

– Красавица, открывай глаза! Хватит прикидываться!

Попыталась с огромным трудом разомкнуть тяжёлыелипкие веки. Тени приобрели очертания и вскоре я различила двух склонившихся над моей кроватью мужчин. Первым был молодой симпатичный врач в белом халате, вторым был Никитин. Я лежала в длинной светлой комнате с зелёными стенами, огромными окнами и двумя рядами коек (я не могла их сосчитать, всё плыло, какв тумане). Кое-где на койках лежали люди. Закутанные в одеяло фигуры. Как и я. В комнате был страшный холод.

– Где я нахожусь? – голос отказывался повиноваться, из меня вырвался хриплый свистящий клёкот.

– В больнице скорой помощи. Тебя привезли ночью. Утром сделали небольшую операцию и наложили швы. Врач говорит, что всё хорошо закончилось, – Никитин.

– Как себя чувствуешь? – врач.

– Тошнит. И голова болит.

– Всё понятно. После того, как гражданин начальник устроил грандиозный скандал, тебе даже переборщили с наркозом.

Врач, нагнувшись, посмотрел мои зрачки. Ощупал пульс. Откинув одеяло, осмотрел повязку.

– Можешь поворачиваться на живот. Только очень осторожно.

– Вы можете идти, – сказал Никитин врачу. Свойством этого человека было распоряжаться везде, как у себя дома. Врач смутился. Он был совсем молодой. Наверное, недавний выпускник. Кто ещё взялся бы за уголовницу….

– Ладно, пойду пообедаю, – покраснел и исчез.

Рядом со мной остался только Никитин. Откуда-то притащил стул и сел. Нависая надо мной совсем низко.

– Слушай. У меня мало времени. И так столько часов с тобой вожусь. То, что произошло… Мы знаем… Мы оба. Для всех остальных – ты ударилась о кровать. Никакого языка, никаких протоколов! Тебе туда ещё возвращаться, поэтому захлопни пасть. Ты уже видишь, лучше бы с самого начала ты её плотно закрыла.

– Вы сделали это специально, чтобы меня убить?

– Дура! Если бы я хотел твоей смерти, стал бы я с тобой возиться полночи! Можно сказать, я спас тебе жизнь! С того света вытащил! Знаешь, что тебя не хотели принимать? И тем более не хотели шить под наркозом? Пришлось воспользоваться служебным положением и сделать страшный скандал! До главврача дошёл! Видишь, как всёхорошо закончилось?

– Что со мной?

– Ничего серьёзного. Несколько швов. Один на голове. На руке. В области живота – тебя пырнули ножом. Лёгкое сотрясение мозга. Скоро придёшь в норму.

– Чтобы снова отправиться туда?

– А куда ещё? За два убийства – путёвку на заграничный курорт? Круто берёшь, подруга!

– Мне нужно позвонить.

– А мерседес тебе не нужен? С ковром-самолётом?

– Вы не имеете права! Мне положен один телефонный звонок.

– Дура! Это я решаю, что тебе положено. Вообще-то я не против. Бумажку подпишешь, и…

– Ничего я не подпишу!

– Долго ты мне будешь мозги морочить в полной несознанке? Подписала бы – и всё. Даром я ночью старался?

– Вашими стараниями меня пырнули ножом!

– А ты думала, тебя будут по головке гладить?

– Вымогли поместить меня в другую камеру…