Плачь, принцесса, плачь

Я оставил ее полуживую валяться возле этого самого дерева. Просто в какой-то момент сознание включилось. Никак кончить не мог, шлюха подо мной уже не орала, а плакала почти беззвучно, продолжая шевелить искусанными до крови губами. Не знаю как, но очнулся перед тем, как вонзить нож в грудь. Унял дрожь в руке, державшей рукоятку, и рухнул рядом с ней на холодную землю. Ни оргазма, мать вашу, ни успокоения. Чувство разочарования всё больше усиливалось. А еще страха. Никогда раньше не впадал в полное беспамятство. Но ведь и психами становятся не сразу, так ведь?

В тот день вернулся домой и долго старался отмыть с себя вонь проститутки. Пропах ею весь. От этого запаха тянуло выблевать собственные кишки прямо в прихожей Адама. А, может, и не от него вовсе. А от осознания, что начинаю терять контроль над самим собой. А это значит, что времени осталось мало. Слишком злая усмешка судьбы. Куда уж больше-то, будь она проклята?!

Однако, эта тварь, видимо, услышала мои проклятия и решила протащить по полной через Ад, показать наглядно всё, на что способна. Только чуть позже.

Это случилось после ссоры с Адамом. Через некоторое время. Я долго стоял после душа перед зеркалом ванной. Пытался понять, что конкретно во мне изменилось. Тщетно. Только при взгляде в зеркало гнетущее ощущение безысходности и злости. Бешенства. Дикого желания убивать. Причем долго и с особым садизмом.

Я проснулся с ощущением тревоги. Так бывает, даже когда вы впервые за долгое время не видите свой самый «любимый» кошмар с трупом вашей сестры в главной роли. Наверное, моему сознанию просто понадобился отдых от самого себя, и оно решило позволить мне набраться сил для следующего круга пыток. Ведь так намного интереснее — мучить сильного соперника можно долго, продлевая его страдания и собственное удовольствие.

Тревога подтвердилась смской от скотины Адама: «У нее невероятно вкусная кожа на затылке… Решил просто напомнить, Джок. С добрым утром, дружище!».

Взревел, швырнув телефон об стену, испытывая потребность свернуть ублюдку шею, вырвать язык и губы, которыми касался ее. Подонок! Я бы вырезал их ножом и нарисовал им же улыбку. А после отрезал по одному пальцы, которыми набирал это долбаное сообщение. И глаза… Выколоть глаза, которыми он смел смотреть на нее с похотью. Звал его, матерясь и выбивая двери в квартире ногой. Но его не было.

Ледяной душ не помог, я по-прежнему хотел только одного — убить его как можно больнее, чтобы прощения просил окровавленным ртом и со слезами в лживых глазах.

Раздался звонок в дверь, и я невольно вздрогнул. У меня никогда не было гостей. И не должно было быть их и у Адама.

Завязать полотенце вокруг бёдер и подойти к двери. Открыть ее и шумно выдохнуть, чувствуя, как уходит из-под ног земля и шумит в висках. Вот она, очередная ухмылка небес. Стоит напротив меня. Стиснув пальцы и вздернув кверху подбородок с вечным вызовом в глазах. Моя Принцесса. Мирослава.

Подошла вплотную и поставила ногу в проём.

— Здравствуй, Адам! Ты один? Можно войти?

Глава 15. Джокер и Мирослава

Я долго не решалась подняться к Адаму. Стояла внизу, потирая замерзшие пальцы и переминаясь с ноги на ногу. Посмотрела на его окна и снова на свою машину — хотелось уехать. Унижения и так предостаточно. Я себя смешала с грязью еще в первый раз, когда попросила о помощи… а сейчас это высшая степень мазохизма — просить Гордеева добыть еще информации. Он прислал мне достаточно, чтобы любая другая, нормальная женщина перестала искать. Чтобы смирилась с тем, что ею бессовестно поиграли и вышвырнули. Да, больно. Но жизнь не кончается. У нормальной. А я ненормальная. У меня она закончилась. Я все равно люблю Джокера. Не верю, что бросил. Не хочу верить. Я бы почувствовала. Я его настроение угадывала по пробелам и паузам. Я знала, когда он улыбается, а когда злится. Я чувствовала малейшее изменение в интонации текста. Пусть кто-то скажет, что это бред… но мы были связаны на каком-то ментальном уровне, невидимой нитью, цепью, леской. Нас резало на части без общения. И я ощущала его раны вместе со своими. Не мог он так со мной. Тот, кто через час моего молчания писал мне, что у него ломка и искал меня по всем соц. сетям и мессенджерам, чтобы просто спросить, скучала ли я по нему. ДЖОКЕР НЕ МОГ МЕНЯ БРОСИТЬ! Тот, кто включал мне музыку перед сном или сидел со мной до утра онлайн, когда мне было страшно уснуть. Тот, кто научил меня этому особенному жесту, означающему «я с тобой». Там, в номере отеля он показал мне его вживую, прижимая мои руки сначала к моей груди, а потом к своей, так чтоб я слышала сердцебиение. «Я с тобой»… писал он мне, если мне было страшно или я скучала по нему и ждала его возвращения.