Плачь, принцесса, плачь

Раньше я провожала Митьку, прячась за шторой в своей спальне. А потом перестала. Иногда мне даже хотелось, чтобы он больше не возвращался. Наши отношения никогда нельзя было назвать хорошими, даже мало — мальски семейными. Нет, это не походило на обычную вражду брата и сестры, как часто бывает в многодетных семьях. Скорее, наоборот. На людях Дима искренне любил нас. Меня и Сашу.

Он заботился о нас, проявлял внимание, покупал нам подарки из своих карманных денег. Но у меня всегда было такое ощущение, что он делает это не от чистого сердца. Потому что искренность чувствуется кожей. Ребенка трудно обмануть. Взрослых можно, а детей не проведешь. Никакие подарки не заменят той самой искренности. И я видела в его глазах равнодушие, а иногда и презрение. Он не любил меня… он не любил и нашего младшего брата. Он не любил никого, кроме себя самого. И никто никогда не убедил бы меня в обратном… потому что я это чувствовала. Даже больше — я знала, что он нас ненавидит. Потому что мы ему мешали быть во всем первым и единственным. Мы стояли между ним и отцом, и между ним с матерью. Я родилась, когда Диме было пять. Он был любимым, избалованным чудом до меня. У родителей четыре года не было детей и им ставили диагноз бесплодие. Тогда не было всех этих новомодных возможностей типа ЭКО и так далее. Это был приговор. Мать уже была готова на усыновление, но отец никогда бы не взял чужого ребенка. Они начали отдаляться друг от друга, и тут неожиданно появился Дима.

Истинное чудо природы и дар свыше. К нему так и относились… а потом родилась я, и, видимо, это очень сильно расстроило Диму. Намного больше, чем могло бы расстроить другого ребенка. Конечно, это нормально — ревность старшего ребенка к младшим детям, такое случается сплошь и рядом. В этом нет ничего сверхъестественного. Мама иногда, смеясь, рассказывала, что Дима предлагал выкинуть меня в окно или отнести на помойку, а еще лучше — вернуть обратно туда, откуда она меня принесла… И ей сейчас с трудом в это верится, конечно же, он шутил, «ведь Димочка так любит своих брата и сестру. Димочка вообще ангел во плоти. Если бы не он…» и так далее и тому подобное.

Только я не думала, что мой старший брат в тот момент шутил. Он искренне этого хотел… и не переставал хотеть довольно долгое время.

Много лет назад, когда еще не было Саши, произошел один странный инцидент. Я хорошо его помнила и, наверное, никогда не забуду. Иногда я даже пытаюсь забыть и убедить себя, что мне это приснилось, привиделось, что это плод моего воображения. Детская обида за что-то. Но я помнила. Это было летом. В разгар жары. Мне тогда исполнилось лет шесть или семь.

Я проснулась утром и не нашла своего любимого плюшевого медведя. Кто-то забрал его, а, может, это я забыла и оставила игрушку где-то в саду, в гостиной или в игровой. Но медведя я увидела из окна своей спальни. Он сидел возле бассейна. Все еще спали, а я спустилась вниз. Только медведь теперь плавал в воде прямо у бортика. Возможно, его опрокинуло от порыва ветра. Я подошла к нему, наклонилась, чтобы вытащить, и меня кто-то толкнул в спину. Не помню, как я тонула. Помню только, как из-под воды видела стоящего надо мной Диму. Он смотрел, улыбался и махал мне рукой, пока я захлебывалась и шла ко дну. Казалось, эта агония растянулась на вечность, а на самом деле прошли считанные секунды. Я наглоталась воды и потеряла сознание, а когда очнулась, оказалось, что это Дима меня спас.

Мать зацеловывала мое лицо, лихорадочно прижимала к себе, пока мы ехали в скорой помощи. Рядом Дима в одеяле и с мокрыми волосами. Все его хвалят и подбадривают, говорят мне, что я должна быть ему благодарна… а я не перестаю видеть, как он смотрит и улыбается, пока я тону. Мерзко улыбается, с издевкой, и машет рукой.

Позже, спустя несколько дней, я рассказала об этом матери, но она мне не поверила. Уверяла, что мне привиделось, я ведь тонула. А Дима любит меня. Выбежавшая на шум прислуга видела, как брат бросился за мной в воду. И это несправедливо — всегда пытаться все внимание забрать себе, придумывая отвратительные гадости. Она даже разозлилась на меня и не хотела со мной разговаривать, сказала, что разочарована во мне и я должна всю жизнь быть благодарной Диме за то, что спас меня, а не клеветать на него из ревности.

Это были дни его триумфа. Ему накупили новых игр, о нем говорили за завтраком, обедом и ужином. О нем рассказывали друзьям и даже написали статью.

С тех пор не повторялось ничего подобного никогда… но я больше ему не доверяла. Я-то прекрасно помнила, что именно видела. Хотя, бывали моменты, когда я и сама в этом сомневалась. С появлением Александра все внимание матери переключилось на него. Младший брат родился с синдромом Дауна. Он часто болел, и мать возила его по заграничным клиникам, по санаториям. Мы с Димой не стали ближе. Нас не объединило то самое детское одиночество, когда ищешь поддержки друг у друга, если родители слишком заняты. Мне иногда казалось, что он вообще мечтает, чтобы меня с Сашей никогда не было.