Плачь, принцесса, плачь

Помнишь, мы говорили о том, что Принцесса без Дракона и не Принцесса вовсе, а так, напомаженная Барби, скучающая в ожидании своего инфантильного Кена? Тебе повезло, у твоего Дракона, как полагается, три головы. Или не повезло… Теперь ты знаешь это, Мирослава. Не испугалась? Пожалуйста, бойся. Бойся, чтобы держаться как можно дальше».

Больно ли мне? Да мне от боли биться головой о стены хочется… Мне терять тебя больно. Да, я уже стала частью тебя. Я трансформировалась, Джокер. Не знаю кто я теперь. Может быть я ищу тебе оправдания, а может быть я такая же, как и ты… Но я уже сделала свой выбор. А Нина… пусть она нас простит. Пусть простит мне мою одержимость тобой. И да, мне страшно. Мне страшно остаться в этом мире без тебя. Ты отнял у меня все… ты, по сути, разрушил мою жизнь. Не отнимай у меня последнее, что осталось — самого себя. Или возьми меня с собой.

«Правда, мне кажется, ты не из тех, чтобы опустить руки на полпути. Ты, наверняка, решила узнать всё, моя упертая девочка, и ни за что не станешь выкидывать эту флешку, не прослушав ее до конца. А ведь я бы хотел, чтобы ты сделала именно так. Выбросить ее к чертям собачьим в окно, вышвыривая меня из своего мира. И тогда, возможно, мне будет гораздо легче, потому что совесть не будет мучить. Ты тоже усмехнулась словам о совести? Не буду говорить, что у такого монстра она может быть. Не может. Она атрофировалась, изменилась, уменьшившись до размеров молекулы, и вот-вот грозит лопнуть и исчезнуть окончательно.

А ты знаешь, нет. Всё же нет. Не отступился бы от тебя, будь у меня еще один шанс. Снова и снова писал бы тебе, эгоистично желая хотя бы ненадолго насладиться тем счастьем, которое пил всё это время. Счастьем крепостью в семьдесят градусов.

Я ведь и тебе свой приговор вынес. И даже сценарий придумал особенный. Хотел, чтобы он ту же боль почувствовал, потеряв сестру… А теперь самого колбасит только от мысли, что вред могу тебе причинить».

Ключи не попадают в зажигание, пальцы не гнутся ледяные.

Двигатель взревел, и я сорвалась с места, вдавливая педаль газа. Как назло, дождь градом, и молнии вспышками режут сизые облака. Взгляд на спидометр… и больше нельзя… нельзя в городе. А мне кажется машина, как черепаха ползет. Сердце в горле колотится. Каждую секунду отстукивает. Болезненные удары. Вместе с той сиреной. Воет внутри меня. Оглушительно громко, а меня трясёт от понимания, что, возможно, я уже не успею… Не успею. Потому что он прощался со мной. Я это между слов его услышала. Слишком хорошо знала. И трэк… он на повторе в голове. Какая весна, любимый? Нет весны без тебя и зимы нет. Ничего нет. Мира нет. Не смей меня бросать.

«Ты ищешь ответы на свои вопросы… а я даже не знаю, что рассказать тебе. Я бы хотел сейчас говорить совершенно другое. Хотел рассказать, как сильно люблю тебя. Кстати ты знаешь, что это такое — любить СИЛЬНО? Словно одержимый желать, чтобы ты была со мной, даже когда меня нет? Сообщения на автоматическую отправку, зная, что ты будешь думать обо мне и улыбаться, получая их. Даже будучи с другими. С другим. Сильно — это когда в груди будто тисками давит с такой мощью, что трудно дышать от ощущения будто крошатся рёбра. Даже когда ты рядом со мной, даже когда я в тебе, я продолжаю чувствовать эти тиски внутри. Ни минуты покоя. Из-за них корежатся внутренности и катастрофически не хватает кислорода. Вечная агония. И я не знаю, насколько меня хватит терпеть её».

Знаю, любимый, знаю. Я чувствую. Зеркальным отражением чувствую. Все что ты говоришь. Каждое слово, каждый твой вздох… Ты представляешь, что это значит — СЛЫШАТЬ тебя? Больше не читать, не придумывать, а иметь эту возможность слышать. Ты только терпи. Я же терплю. Терпи для меня.

Впереди пробка. Вереница машин, выстроенных в ряды перед мостом. И у меня от отчаяния вырывается стон. Ну почему именно сегодня? Сейчас… Почему когда мне так надо успеть? Когда это проклятое правосудие иным должно быть. Правильным. Наконец-то правильным, а не подлым… Он заслужил правильное…

«Тебе не надоело еще слушать признания психа? Я бы отдал свои оставшиеся минуты, чтобы узнать, перематываешь ли ты запись до более интересных моментов или всё же сидишь на своём уютном фиолетовом диване, обхватив колени руками, и продолжаешь слушать мой голос, как обычно перебирая пальцами обшивку. Ты всегда так делаешь, когда нервничаешь. Когда ждешь сообщений от меня. Я знаю. Я ВИДЕЛ.

Наверное, это будет выглядеть цинично, но я приношу свои соболезнования за смерть твоего отца. Он, скорее всего уже умер, как, впрочем, и твой брат. Я не знаю, простишь ли ты меня за их смерть… Хотя мне твоё прощение и не нужно. Я к его смерти шел годами. Я был бы рад твоей ненависти, Мира. Я бы глотал ее отравленные пары открытым ртом, смакуя едки оттенки, опаляющие глотку.