Плач Синайских гор

– Меня остановила полиция.

– Почему?

– Нужно было показать IC карту. А она у меня осталась в магазине. Пока сбегал, пока принес. Потом деньги потребовали.

– За что? – чуть не в голос протянули они с Реной.

– Я ведь с иностранцами шёл, а это запрещено. Говорил, что мы – друзья, а они только высмеяли меня, мол, если друзья, почему тебя не подождали. Потом взяли деньги и отпустили. Но вас уже не было видно.

Светлана, не мигая, с нескрываемым удивлением, во все глаза смотрела на него. Как у них в России, в советские времена!

– Прости, друг, мы не знали! – похлопал его по плечу Олег. А находчивая Рена быстро перевела неловкий разговор на парфюмерию. Сделав покупку, они откланялись, довольные тем, что Самир налил им масла намного больше положенной нормы. Рена с Олегом ушли. А они с Самиром снова приступили к урокам русского языка.

После занятия Самир стал умолять её поужинать с ними. Обещал проводить до гостиницы на такси.

Ужин они принесли в магазин. Прежде чем приступить к трапезе, молодые люди, опустив глаза в стол, прочитали молитву во имя Аллаха и только потом стали отламывать от белых лепешек тонкие ломтики, макая их в густой соус. На большом блюде лежали маслины и жареные полоски картофеля фри. После ужина она пошла на песчаный пляж, что был рядом с магазином. Страшно любила купаться в сумерках. На их пляже берег был не песчаным, коралловым. Здесь же была «резервация» немцев. К ним отношение было другое. Отсюда и песчаный пляж, наверное, по блату. Долго лежала на мокром песке, глядя на круглую луну. Теплые волны ласкали тело. Девятая доходила до самого подбородка.

А когда вернулась, Мустафа спросил, не умеет ли она снимать головные боли. Откуда узнал? Она действительно умела делать точечный массаж, но никому не говорила об этом. Взглянула на Самира. У того от напряжения выступили на висках капельки пота. Начни она делать Мустафе массаж, парень задохнулся бы от ревности. Вон сколько страдания в глазах. И даже усмехнулась про себя. Что за нравы? Вот собственники! Один раз посмел прикоснуться к её руке и уже готов заявить о своих правах. Покачала головой:

– Вам, молодой человек, нужно выйти на свежий воздух и посидеть на берегу моря.

Самир облегченно вздохнул, словно от его горла отвели острый нож. Мустафа понимающе засмеялся и вышел.

А потом они сидели на топчане у самой воды. Самир молчал и время от времени медленно поворачивал голову то в одну, то в другую сторону. Она тоже чувствовала на спине любопытные взгляды. Море облизывало ступни ног солёным языком волн.

– Я им завидую! Они могут ласкать твои ноги! – тихо прошептал он. – А мне нельзя даже дотронуться до твоей руки. Как бы мне хотелось оказаться с тобой там, где никого нет, кроме этой луны. Давай уйдём в пустыню!

– Ты что, с ума сошёл?! – покачала она головой. – Я тебя боюсь! У тебя во взгляде иногда вспыхивает безумие.

– Ты это заметила?! Я тоже себя боюсь!

– У тебя есть девушка? – также тихо спросила она.

– Нет! Откуда? Разве ты видела здесь арабских девушек?

– А дома? Там, где ты живёшь?

– Они выходят замуж в одиннадцать лет и надевают паранджу.

– А в колледже?

– В колледже, конечно, девушки были, но близких отношений с ними я не имел. К тому же это ведь грех быть с женщиной до женитьбы.

– Значит, ты никогда не любил?

– Почему? Любил. Глазами. Так, как люблю сейчас тебя.

– Самир! Мне не нравятся твои шутки!

– Шутки?! – он весь подался вперёд. Пытался заглянуть ей в глаза. – Ты мне не веришь?!

Она промолчала. Попыталась представить себя в его объятьях. И содрогнулась от одной этой дикой мысли. Уж больно не хотелось ощущать себя «старой барыней», которую старательно «обслуживает» годный ей в сыновья любовник. Пусть этим наслаждаются стареющие певицы, актрисы и прочие «звёзды». В среде творческой элиты всякие отклонения от норм морали считаются приемлемыми. И это так смакуется всякой жёлтой прессой и телевиденьем. Смотреть и читать противно! Надо бы направить разговор в другое русло, чтобы он перестал молоть всякие глупости.

– У меня семья, Самир. Сыну, как и тебе двадцать восемь лет. Хочешь, верь в это, хочешь – нет. Я говорю тебе правду. Мой муж – врач. Очень добрый человек. Меня любит. Я его тоже. Ты – хороший парень. Мне хочется помочь тебе с русским языком. К тому же, мне хотелось бы узнать вашу жизнь изнутри. Ты так интересно рассказываешь обо всём! Но, помни, другого интереса к тебе у меня нет!

Думала, что это разом отрезвит его. Но он молчал. Задумчиво сыпал сухой песок сквозь пальцы. Наверное, так же, как этот песок сквозь пальцы, мимо его ушей, пролетели все её слова. Почему-то вспомнилось, как трудно было запомнить его имя. По привычке стала выискивать ассоциации. К чему бы привязать? «За мир и дружбу народов!» Смешнее не придумаешь! «За мир» – «Самир»! Запомнила. Потом поинтересовалась, что означает его имя по-арабски. Оказалось, так называют человека, который рассказывает сказки по ночам. Улыбнулась странному открытию.