Плач соловья

— А что случилось с Яном? — ворвалась в разговор Россиньоль. — Что вы с ним сделали?

— Да, конечно… По правде сказать, никогда особенно не любил горбатого пройдоху. Скажем так: трио с некоторых пор стало дуэтом. — Иона прыснул, восхищаясь собственным остроумием.

Россиньоль отвернулась.

Иона обратился к Кавендишам:

— Расскажите. Расскажите все. Хочу, чтобы они напоследок смогли оценить глубину своего провала. Для начала можете сказать, кто вы на самом деле.

— Почему бы и нет? — пожал плечами мистер Кавендиш. — Едва ли им представится случай передать информацию кому-либо.

— Пожалуйста, мистер Кавендиш! Вы умеете объяснять, как никто другой!

— Полно, миссис Кавендиш! Не прибедняйтесь! Лучшего рассказчика, чем вы, не найти!

— Я ценю вашу похвалу, мистер Кавендиш, но…

— Не тяните резину! — сказал Иона.

— Мы старше, чем кажемся, — произнес мистер Кавендиш. — В разное время нас знали под разными именами, но лучше всего, пожалуй, известен наш первый псевдоним: Маски Смерти.

— Да, это мы, — впервые улыбнулась миссис Кавендиш, глядя в наши лица. — Девятнадцатый век. Хозяева преступного мира старого Лондона, величайшие злодеи викторианской эпохи. Не было порока, который не платил бы нам дань. Мы смеялись над полицией и политиками. Мы погубили самого Жюльена Адвента.

— Не столько мы, сколько вы, дорогая, — сказал мистер Кавендиш. — Никогда не приписывал себе чужие заслуги.

— Но без вас у меня бы ничего не вышло!.. Так о чем мы? Ах, да. Сначала мы, как и многие, столкнулись с коррупцией в деловом мире и обнаружили, к нашему удивлению, что при правильном подходе легальный бизнес гораздо прибыльнее криминального. Мы отложили в сторону наши знаменитые маски, порвали старые связи и создали себе новые имена в деловом мире. Мы достигли процветания по большей части за счет наших не столь решительных конкурентов и скоро превратились в корпорацию. А поскольку корпорации бессмертны, мы тоже обрели бессмертие. На Темной Стороне такое случается. Пока процветает наш бизнес, процветаем и мы. Пока он существует, существуем и мы. Деньги — это власть, власть — это магия. И всякая угроза благополучию фонда Кавендишей — это угроза нашему благополучию!

— Поэтому мы относимся к подобным угрозам очень серьезно, — сказал мистер Кавендиш. — Мы защищаем свои права решительно и бескомпромиссно.

— Вы обыкновенные стервятники, — сказал Мертвец. — Паразитируете на чужих слабостях, жиреете на трупах тех, кого погубили.

— Мы олицетворяем высшее достижение века капитализма! — возразила миссис Кавендиш.

— Кажется, понимаю, почему вы называете друг друга не иначе, как мистер и миссис, — сказал я. Мне почему-то очень захотелось вставить что-нибудь в их речи. — Иначе вы можете запутаться в своих именах и забыть, кто вы такие сегодня.

— Справедливо, — сказал мистер Кавендиш, — но не имеет отношения к делу.

— Жюльен Адвент рано или поздно до вас доберется, — сказал я. — Он никогда о вас не забывал.

Мистер и миссис Кавендиш посмотрели друг на друга и лучезарно улыбнулись.

— О, мы тоже прекрасно его помним! — сказала миссис Кавендиш. — Знаете, есть одна история… Жюльен не любит ее рассказывать. Кажется, он не рассказывал ее вообще никому и никогда. Его великая любовь, которая выдала его Маскам Смерти, благодаря чему он провалился во временной сдвиг, перед вами. Это я. Как же я могу забыть, каким было его лицо в тот миг, когда я сняла свою маску? Его ужас и потрясение… Я долго смеялась. Я думала, что никогда не смогу остановиться.

— Вы знаете, он плакал, — сказал мистер Кавендиш. — Настоящими слезами. Впрочем, Жюльен всегда был сентиментален.

— На самом деле ему некого винить, кроме самого себя, — сказала миссис Кавендиш. — Судите сами. Когда мы встретились, я работала в эстрадном кордебалете: ну, знаете, когда больше танцуешь, чем поешь. Голос так себе, но ноги очень даже ничего. Я ему приглянулась. Надо сказать, в те времена джентльмены нередко обращали на меня внимание. Он показал мне роскошную жизнь, привил вкус и аппетит к дорогим вещам. Но некоторые привычки он отказался оплачивать. Думал, что этим спасет меня. Ему стоило спросить, хочется ли мне спасения. Что ж, мне пришлось искать кого-нибудь менее упрямого. И вот на одном из вечеров, которые устраивал Жюльен, я встретила наконец щедрого и великодушного джентльмена. Маску Смерти, как вы уже, наверное, догадались. Он ввел меня в мир денег и удовольствий, и скоро мне стало казаться, что я там родилась. В конце концов я и сама надела маску. Жизнь на вершине преступного мира оказалась не в пример интереснее, чем в объятиях Жюльена. Когда пришло время столкнуть его во временной сдвиг, я не испытывала никаких сожалений.

Ионе, видимо, история показалась скучной.

— Расскажите, что мы сделали с Россиньоль! — потребовал он. — Я хочу видеть его лицо! Что он скажет, когда осознает свое бессилие!