Плачу любые деньги

В общем – чепуха на постном масле и слезах: Нюра посчитала, что ее оболгали, Светка посчитала, что у нее украли всамделишную любовь и мечту всей жизни. Ухажер посчитал, будто его подлейше предали… «А у нас с Артемом ничего серьезного нет! Поцеловались пару раз!..»

Если б не непонятки, происходящие в этом доме, не Анин папа-параноик, способный за единую дочкину слезу начистить морды и ухажеру, и субъекту, и официантам в том кафе, Евдокия вообще бы отмахнулась от истории. Прочла б банальную лекцию, вроде «Все, Аня, перетрется, с друзьями ты помиришься, Светлана вскоре найдет другой объект для всамделишной любви и еще советоваться будет, Артем поймет, что про тебя наговорили…»

Но больно уж занятно Анюта описывала появившегося в кафе мужчину. Лет двадцать семь. Экстерьер не пролетарский – журнальные обложки отдыхают. Глазами лупит по молоденьким девочкам не хуже гаубицы…

Зачем? Зачем уже неделю привлекает внимание, судя по всему, достаточно неопытной Мироновой дочери?

Пока не знает, на чью дочь позарился? Горя в жизни не встречал?

Интересно посмотреть на эдакий феномен… Там, может быть, зарыта серьезная зубастая собака, поскольку у Мирона изобретательных врагов хватает. Вдруг отыграются на девочке?..

– Ты можешь узнать, кто это такой? – доверчиво распахивая голубые глазищи, просила Дусю Аня.

– Могу, – не стала выкаблучиваться Землероева. Саму субъект заинтересовал. – Завтра поеду с тобой в кафе, погляжу на индивида…

И пока атмосфера доверительности не испарилась из девичьей антикварной спаленки, завела неспешный разговор о домочадцах Анны. Начала с вопроса:

– Анечка, ты не могла бы мне немного рассказать о вашей семье?

– Ты подозреваешь кого-то из наших? Думаешь, кто-то из нас мог гадюку в папину машину подложить? – серьезно удивилась Нюра.

Евдокия смущаться не стала, решила немножечко соврать, второй вопрос оформила лукаво:

– Анечка, как, по твоему мнению, относится к вам прислуга?

Девушка растерялась, пожала плечами.

– Если я начну расспросы о вашей семье с горничных, охранников и повара, могут ли они мне представить свое видение некоторых событий, скажем так, предвзято?

Анюта задумалась капитально, повращала в голове некие предположения и согласилась:

– Пожалуй, ты права. Со стороны все может выглядеть неправильно. Спрашивай.

Разговаривать с молоденькими девушками, выспрашивая (не их) тайны – легче легкого. Опытный, поживший человек (вроде экономки Алевтины) позволит разглядеть между строчек только то, что сам решил открыть. С девушками по-другому. Все их недомолвки и хитрости совсем по-детски шиты белыми нитками наружу, изнанка вспарывается и открывается сама собой, потайные кармашки не застегнуты – забирайся в них всеми пальцами, перебирай загадки, словно детсадовские «драгоценные» стекляшки, просвечивай на солнышко. Иногда в бусинах попадаются и застывшие древние ископаемые мухи, вроде соседей-рыбаков пенсионного возраста.

5 отрывок

Но начинать расспросы о тайных визитах Николая Васильевича Дуся все-таки поостереглась. Решила начать с хозяйского брата. В дороге Мирон якобы вскользь, а на самом деле горделиво упомянул о научной степени Дениса Сергеевича. Сказал, что брат подвизается на ниве нанотехнологий, разрабатывает какие-то современные строительные смеси. Но личных отношений не коснулся.

…О дяде Дэне Аня говорила с удовольствием. Немного углубилась в прошлое: «Когда папа был… ну, там, далеко… Нам приходилось трудно». Маму Зосю сократили, хорошей пианистке пришлось оставить филармонию и стать тапером в ресторане. «Бабуля горевала – ужас!» Денис тащил семью невестки, старался помогать чем мог. Сам работал мэнээсом в хилой институтской лаборатории (плюс пенсия по инвалидности), денег не хватало категорически на все. Но в какой-то момент они вдруг появились.

Бабуля сделала вид, будто совершенно не догадывается, откуда средства, – жить-то надо. Пани Зося проявила твердость и произвела разведку. Спросила Дэна в лоб: деньги от Миронова?

Денис тогда обманул. Сказал невестке: «Да, нам Саша помогает».

На самом деле – и гораздо позже – все стало явным: Денис продал свою квартиру, переехал в комнату в коммуналке, на разницу сумел помочь семье старшего брата перетерпеть тяжелые времена.

– Как мы тогда жили, Дуся!.. – закатывая глаза, рассказывала нынешняя обитательница дома-музея имени дяди Яши и антикварных покоев. – Бабуля на улице мелочь на хлеб подбирала! Мама за чаевые ночи напролет лабала! – Остановилась на секунду, покачала головой. – Дэн практически нас прокормил. Когда у меня в училище пуанты кто-то спер, я три дня ревела, а он новые принес. Женька заболел, Дэн всех врачей на уши поднял, лекарства доставал…

Поступок достойный и много говорящий. Склеивая заново семью из прежних осколков, Миронов не забыл о брате: приклеил к дому.

В благодарность?

Дуся как смогла аккуратно оформила вопрос. И получила неожидаемый результат: вопрос, прозвучавший скорее утверждением, заставил Анну впервые стушеваться и уйти от темы.

Казалось бы, в чем дело? В наипростейшей «бусине» застрял скелетик древней мухи… или?..